Все, что я говорилъ и на этотъ разъ, ясно сознавая, что при такомъ распорядителѣ, какъ Сухомлиновъ, все дѣло останется въ прежнемъ безнадежномъ состояніи и будетъ идти прежнимъ черепашьимъ шагомъ, сколько ни скопится горючаго матеріала вокругъ насъ»1)...
Исходя изъ только что нарисованной, самимъ Предсѣдателемъ Совѣта Министровъ, картины, трудно примѣнить къ мѣропріятіямъ ген. Сухомлинова, проводившимся до 1914 года, наименованіе "программы" (малой и промежуточной). Вѣдь самая сущность этого наименованія, прежде всего, подразумѣваетъ тщательное изученіе государственныхъ возможностей, а затѣмъ установленіе наименѣе обременительнаго для государства покрытія требуемыхъ отъ него средствъ. Казалось бы, само собою понятнымъ, что такая постановка дѣла требуетъ участія въ предварительной разработкѣ руководителей всѣхъ главныхъ отраслей государственной жизни. Посмотримъ теперь, какъ былъ привлеченъ къ разработкѣ нашей "большой программы" самъ Предсѣдатель Совѣта Министровъ.
«9-го марта (1913 года)», вспоминаетъ гр. Коковцевъ2). «Военный Министръ позвонилъ мнѣ по телефону и предупредилъ, что Государь проситъ меня завтра, 10-го, пріѣхать къ Нему. На мой вопросъ: «Въ чемъ дѣло и кто еще приглашенъ», онъ мнѣ отвѣтилъ: «вотъ ужъ на этотъ разъ, это Вамъ должно быть извѣстно больше, чѣмъ кому либо», — и на этомъ нашъ разговоръ оборвался. Я поспѣшилъ позвонить къ Сазонову, узнать у него причину экстреннаго вызова, но его не оказалось дома, и мнѣ не оставалось ничего другого, какъ спокойно ждать утра и минуты отъѣзда.
На вокзалѣ я встрѣтилъ Маклакова, который спросилъ у меня — о чемъ будетъ совѣщаніе, на которое и онъ приглашенъ, а жандармскій офицеръ подошелъ ко мнѣ и сказалъ, что за четверть часа отошелъ экстренный поѣздъ, съ которымъ уѣхали Великіе Князья, Военный и Морской министры. Въ Царскомъ Селѣ меня пригласили пройти въ большую угловую гостинную Императрицы, въ которой я нашелъ Вел. Кн. Николая Николаевича и Сергѣя Михайловича, Военнаго Министра, Начальника Ген. Штаба ген. Жилинскаго, Морского Министра, Министра Иностранныхъ дѣлъ и Государственнаго Контролера. Не успѣлъ я поздороваться съ собравшимися, какъ Государь обратился ко мнѣ съ такими словами: — «Такъ какъ интересующій насъ вопросъ завіситъ, прежде всего, отъ денегъ, то Я прошу Предсѣдателя Совѣта Министровъ и Министра Финансовъ сказать, какъ относится онъ къ представленію Военнаго Министра».
Не зная рѣшительно ничего о томъ, какое предположеніе имѣетъ Государь въ виду, я отвѣтилъ, что затрудняюсь сказать что либо, не зная о чемъ идетъ рѣчь. Государь смутился и, обращаясь къ сидѣвшему противъ него Военному Министру, сказалъ ему: «Какъ же это такъ, Владиміръ Александровичъ» — снова Предсѣдатель Совѣта ничего не знаетъ. Вѣдь вашъ докладъ напечатанъ, Я его читалъ уже 2 недѣли тому назадъ, и вы просили Моего разрѣшенія разослать его всѣмъ участникамъ совѣщанія, собраннымъ по вашей просьбѣ».
Сухомлиновъ покраснѣлъ и отвѣтилъ: «я рѣшительно ничего не понимаю, Ваше Величество, — докладъ былъ посланъ вчера утромъ Министру Финансовъ и, вѣроятно, лежитъ гдѣ-нибудь у него въ канцеляріи.
1) т. II, стр. 121 и 122.
2) Т. II, стр. 157-161.