Я созвалъ немедленно Совѣтъ Министровъ на 30-е октября и написалъ собственноручно Государю, что не имѣю права исполнить требованіе Военнаго Министра, какъ противорѣчащее закону, что всякіе отпуски денегъ по всеподданнѣйшимъ докладамъ теперь болѣе недопустимы, и что только Совѣтъ Министровъ, а не единолично какой либо министръ имѣетъ право представить Государю свое заключеніе объ отпускѣ кредита (по ст. 17) съ послѣдующимъ утвержденіемъ отпуска Государственной Думой.
Мой докладъ вернулся съ такою собственноручной помѣткой: «Теперь не время останавливаться на такихъ формальностяхъ. Я жду, во всякомъ случаѣе меморіи Совѣта не позже 1-го ноября. Деньги должны быть отпущены».
Положеніе Совѣта было крайне трудное. Сухомлиновъ, какъ всегда, невинно улыбался и на всѣ рѣзкія замѣчанія, исходившія даже отъ лицъ никогда или чрезвычайно рѣдко поддерживавшихъ меня, какъ Щегловитовъ, Рухлевъ и Кривошеинъ, онъ отвѣчалъ только, что въ виду опасности войны нельзя останавливаться передъ «юридическими тонкостями».
Разборъ его требованій, сдѣланный мною наспѣхъ, выяснилъ, что изъ 63 милліоновъ рублей, не менѣе 13 милліоновъ уже занесены въ смѣты и не могутъ требовать вторичнаго ассигнованія — этого ген. Сухомлиновъ просто не зналъ — а устыженный Харитоновымъ наивно замѣтилъ: «ну, значитъ, ихъ можно исключить». Оказалось затѣмъ, что изъ остальныхъ 50 милліоновъ только около 20-ти требуютъ спѣшнаго отпуска, а болѣе 30-ти потребуются въ серединѣ 1913 г. или, даже, значительно позже. Наконецъ, выяснилось, что, готовясь къ усиленію нашего Австрійскаго фронта; Военное Министерство безъ всякаго смущенія предполагаетъ дать весьма значительный заказъ австрійскимъ же заводамъ и, въ частности, близкому къ Правительству, заводу Шкода. При другихъ условіяхъ, такое дѣло могло разгорѣться въ крупный скандалъ, но всему Совѣту было ясно, что часть требованій должна быть исполнена, и пришлось составить заключеніе въ этомъ смыслѣ, испрашивая у Государя разрѣшеніе на отпускъ теперь же 20-ти милліоновъ, а остальныхъ — по мѣрѣ наступленія сроковъ платежей. Я настоялъ на томъ, чтобы въ заключеніе Совѣта было помѣщено мое заявленіе, что всѣ эти требованія объ ассигнованіи денегъ въ такомъ спѣшномъ порядкѣ совершенно излишни, что Военному Министру слѣдуетъ просто дать полномочіе дѣлать всѣ необходимые заказы, а кредитъ долженъ быть испрошенъ черезъ Думу и Государственный Совѣтъ, по мѣрѣ исполненія заказовъ, и что всѣ отпущенныя въ такомъ спѣшномъ порядкѣ суммы останутся просто неизрасходованными. Сухомлиновъ внесъ свои заявленія въ противоположномъ смыслѣ, и меморія Совѣта была представлена Государю 31-го октября, за день до назначеннаго срока.
Деньги, разумѣется, были отпущены и мое пророчество сбылось. Я былъ уволенъ черезъ 14 мѣсяцевъ — 30-го января 1914 г. и къ моменту моего увольненія изъ всего отпущеннаго въ такомъ невѣроятномъ порядкѣ кредита израсходовано было всего 3 милліона рублей. Стоило ли городить огородъ...»1).
Описывая свой ближайшій докладъ Государю, гр. Коковцевъ пишетъ:
«опять и опять мнѣ пришлось говорить, что арміи нужно не то, что по смѣтѣ Военнаго Министерства есть деньги, а то, что въ артиллерійскихъ паркахъ есть орудія и снаряды и нѣтъ недостатка въ ружьяхъ, пулеметахъ и патронахъ, и что нужно давать и исполнять заказъ, какъ слѣдуетъ, а не передѣлывать чертежи по нѣсколько разъ и не отмѣнять данные наряды и замѣнять ихъ новыми и новыми.
1) Т. II. стр. 120, 121.