Первый прыжок в Варшаве венчал подготовку, полученную Древницким за границей. Решив стать аэронавтом-парашютистом, он отправился в Германию, в Берлин, к известному немецкому воздухоплавателю Фолькману. Его сопровождал младший брат Юзеф.

Можно только предполагать, какие именно уроки брал Станислав Древницкий в Берлине. Во всяком случае, домой он возвратился с основным своим достоянием — монгольфьером, воздушным шаром, наполняемым нагретым воздухом. Позже об этом шаре «берлинской работы» одна провинциальная газета писала: «Шар довольно красивый, из особой материи, специально приготовляемой для воздушных шаров».

Тут стоит остановиться, и сказать несколько слов о том, как обычно выполнялся полет и прыжок.

Прежде всего, на взлетной площадке строили из кирпича печь метра по полтора длиной, шириной и высотой. Открытый верх ее затягивали густой металлической сеткой, задерживавшей искры. По сторонам печи, на расстоянии метров десяти от нее, вкапывали два толстых шеста высотой около двадцати метров. На самом верху шестов были укреплены блоки, через которые протягивали веревку. К середине ее подвешивали пустую оболочку шара.

В нижней части шара имелось большое, трехметровое отверстие. Через него оболочкой накрывали печь. Внутрь нырял истопник и разводил в печи огонь. Это была ответственная работа. Требовалась большая опытность, чтобы в процессе наполнения случайно не поджечь материю шара.

В печи жгли солому, которую перед полетом привозили на взлетную площадку. А соломы требовалось немало. На один полет тратилось не менее десятка пудов.

Солдаты прижимали шар к земле и в то же время старались растянуть нижние его края. Нагретый воздух и дым постепенно наполняли оболочку. Сначала надувалась верхняя часть шара, потом начинали округляться и его бока.

Если погода была теплая и безветренная, наполнение длилось около получаса, самое большее — час. Перед окончанием наполнения солому слегка смачивали спиртом для усиления огня.

Удерживать наполняющийся горячим воздухом шар становилось все труднее. Когда шар уже был готов к полету, отвязывали веревку, протянутую между шестами, освобождая шар. Солдаты снимали его с печи и относили в сторону.

Воздухоплаватель цеплял парашют. Концы строп, идущих от купола парашюта, прикреплялись к перекладине (трапеции), но чаще к металлическому кольцу.

Звучала последняя команда солдатам: «Пустить шар!». Монгольфьер взмывал ввысь. При взлете одной рукой аэронавт держался за трапецию или кольцо для строп, а взмахами другой как бы прощался с теми, кто остался на земле. Казалось, что только рука связывает его с парашютом. На самом деле еще на земле, перед подъемом, он специальными крючками пристегивал к кольцу два прочных шнура, идущих от широкого брезентового пояса, скрытого под одеждой.

Публика не успевала прийти в себя, как бесстрашный аэронавт был уже высоко над землей. В афишах для усиления впечатления нередко указывалась высота подъема в одну, две, а то и три тысячи метров. Зрители «на глаз» не могли это определить и принимали объявленную высоту на веру. Между тем шар редко поднимался выше трехсот - трехсот пятидесяти метров. Для прыжка с парашютом этого было вполне достаточно.

«Зрелище красивое и жуткое», — писали газеты. Все напряженно ждали главного момента. И вот он наступал. Аэронавт отрывался от шара и, словно камень, несся к земле с нераскрытым еще парашютом. Но проходила секунда, другая, и в небе возникал красивый, цветной зонт. Плавно раскачиваясь, он вместе с аэронавтом плыл к земле.

В эти же мгновения облегченный шар рывком поднимался еще выше, но затем наклонялся набок, переворачивался нижним отверстием вверх и, потеряв форму, оставляя за собой черный шлейф дыма, летел вниз, обгоняя спускающегося аэронавта.

Пустая оболочка падала в самых разных местах: на крыши домов, деревья, в реки, озера, но случаев падения ее на людей, причинения серьезных повреждений домам или деревьям не было отмечено ни разу.

А теперь вновь вернемся к прыжкам с парашютом подданных Российской империи...

Объявления о первом полете Станислава Древницкого в Варшаве появились в городских газетах 8 сентября 1891 года. «Варшавский дневник» оповестил горожан об этом так: «Сегодня, в случае хорошей погоды, на Мокотовском поле совершит полет на воздушном шаре-монгольфьере г. Древницкий, который опустится при помощи парашюта системы покойного Леру». Газета также отметила, что в этот парашют Древницкий внес важные усовершенствования.

На Мокотовском поле, обширной свободной территории, издавна устраивались смотры войск и скачки. Оно же оказалось очень удобным местом для организации публичных подъемов на аэростатах и прыжков с парашютом.

Все содействовало успеху полета: и ясная, тихая погода, и быстрое, спокойное наполнение шара, и четкая работа помощников аэронавта. Описания этого важного в жизни Станислава Древницкого события поместили все варшавские газеты. Вот, например, сообщение «Варшавского дневника» (приведенное почти полностью): «В прошлое воскресенье, к пяти часам вечера на Мокотовском поле собралась многочисленная публика смотреть полет воздушного шара г. Древницкого, варшавянина, притом совершавшего первый опыт с усовершенствованным им самим парашютом.

В пять часов пополудни воздухоплаватель, сидя на трапеции и держа в руках конец парашюта, поднялся на значительную высоту. Затем он бросился вниз и плавно опустился на землю в близком расстоянии от того места, откуда поднялся.

Преимущество парашюта г. Древницкого заключается в том, что он развертывается почти тотчас же после отделения от шара, тогда как Шарлю Леру приходилось некоторое время пролететь стремглав, пока успевал раскрыться парашют».

Станислав поднимался ввысь по способу американского аэронавта (говорили: «а-ля Леру»), сидя на трапеции, маленьком сиденьице, висевшем на прочных веревках под шаром. Парашют был прикреплен сбоку шара при помощи простого пружинного зажима. Когда Древницкий высоко в воздухе соскакивал с трапеции, он силой своего веса срывал парашют, и тот через две-три секунды раскрывался. В этот момент аэронавта связывала с парашютом веревочная петля, продетая под мышки. Кроме того, он держался руками за кольцо, на котором сходились стропы парашюта.

Станислав Древницкий торопился отправиться в поездку по городом западного края России. Он чувствовал, что готов к этому, храбрости и решительности ему было не занимать, риск и опасности его не пугали. Вдобавок он уже вкусил славы. Как писала о нем одна газета, «аплодисменты, овации сделали свое дело».

Не прошло и недели после первого прыжка над Мокотовским полем, как Станислав Древницкий был уже в Вильне. Здесь, всего на третьем прыжке в его жизни, с Древницким произошла история, которая сделала молодого, начинающего аэронавта-парашютиста, известным не только в России, но и за ее пределами.