Соединения Р-12 имели примерно одинаковую структуру. В состав ракетной дивизии входило несколько полков. Полк состоял из штаба, двух-трех ракетных дивизионов, технического дивизиона, а также подразделений, обеспечивающих связь, транспорт и выполняющих другие функции по обеспечению повседневной и боевой деятельности. Ракетный дивизион наземного комплекса, в свою очередь, включал четыре ракетных батареи, батарею заправки, батарею подготовки исходных данных на пуск, отделение топогеодезической привязки.
Таким образом, полк оснащался, как правило, восемью или, что реже, 12 пусковыми установками и в 1,5-2 раза большим числом ракет. Обычно каждому полку в оперативном отношении придавалась ремонтно-техническая база (РТБ), обеспечивающая хранение, эксплуатацию, подготовку к применению и установку на ракету ядерного боеприпаса — головной части. В начале 1960-х гг. предполагалось, что в случае войны соединения ракет средней дальности успеют в дополнение к первом залпу провести по два повторных. В позиционном районе заранее готовились две-три полевые боевые стартовые позиции, расположенные на удалении в 30-50 км от основной боевой позиции, находящейся в пункте постоянной дислокации. Для сохранения секретности их местонахождения оборудовалась также и учебная полевая боевая стартовая позиция.
Именно в процессе массового развертывания комплексов Р-12 прошло становление РВСН как вида Вооруженных Сил, сформировалась их структура, включающая, помимо боевых частей и соединений, штабов и системы боевого управления, также учебные заведения, научно-исследовательские институты, испытательные полигоны, арсеналы и другие средства обеспечения повседневного функционирования и ведения боевых действий. Ведь даже в середине 1960-х гг. ракеты средней дальности по численности более чем втрое превосходили группировку МБР.
Несмотря на отказ от криогенного жидкого кислорода, стратегические ракеты первого поколения не могли постоянно находиться в заправленном состоянии. Вопреки всем предусмотренным мерам защиты, азотная кислота вызывала коррозию металла баков, продукты которой образовывали осадок, способный вывести из строя элементы системы подачи топлива.
На первом этапе испытаний выявилось, что длительность предстартовой подготовки со-ставляет4ч, включая полуторачасовое стояние ракеты в вертикальном положении, практически исключающем возможность эффективной маскировки. Начиная с 1958 г., проводились работы по обеспечению ускоренной подготовки к пуску. С учетом этого для ракет устанавливались четыре степени готовности.
В постоянной готовности (№4) «сухая» ракета без гироприборов, с отстыкованной головной частью могла храниться в гермоукупорке на технической позиции в сооружении №2 до пяти лет, при этом подготовка к пуску длилась около 4,5 ч. В дальнейшем срок хранения в готовности №4 довели до 7 лет.
При переводе в повышенную боевую готовность (№3) на ракету устанавливали гироприборы и головную часть, что позволяло сократить продолжительность предстартовых операций до 2 ч 20 мин, однако длительность непрерывного пребывания в таком состоянии сокращалась до трех лет.
В повышенной готовности первой степени (№2) незаправленная ракета могла до трех месяцев стоять на стартовом столе вертикально, что обеспечивало пуск через час после приказа.
В полной готовности (№1), после заправки всеми компонентами топлива (кроме крайне токсичного и самовоспламенявшегося при контакте с азотной кислотой ТГ-02), обеспечивался старт после получасовой непосредственной предстартовой подготовки. Но находиться в таком положении Р-12 могла не более месяца.
Таким образом, даже при нахождении в полной боевой готовности продолжительность предстартовой подготовки примерно вдвое превышала максимальное подлетное время ракет «Поларис», размещенных на подводных лодках, и ракет средней дальности, установленных на территориях американских союзников — Турции, Англии и Италии. Уже в те годы американцам удалось уменьшить отклонения головных частей ракет от точки прицеливания до величины, намного меньшей пятикилометрового радиуса поражения наземных пусковых установок взрывом установленной на американской ракете головной части мегатонного класса.
По крайне мере до «Карибского кризиса» ракеты обычно находились в постоянной готовности (№4). Помимо наилучших условий сохранности, обеспечивающих наибольший технический ресурс, было куда более важное обстоятельство, способствующее безопасности эксплуатации ракетно-ядерного оружия. До установки на ракеты головные части с их зарядами хранились в РТБ, как правило, придававшихся каждому ракетному полку, но представлявших собой самостоятельные войсковые части, РТБ обслуживались офицерами, подчиненными 12-му Главному управлению Министерства обороны, при этом доступ на их территорию разрешался только командиру ракетного полка и еще паре штабных офицеров, а вход в отдельные объекты — лишь командиру ракетной дивизии. Тем самым обеспечивалась надежная защита специальных зарядов от неадекватного обращения и несанкционированного применения.
Среди офицеров-ракетчиков бытовало представление о подстыковке головных частей к ракетам как об операции, непосредственно предшествующей ракетно-ядерному нападению. Соответственно, и наша разведка была в первую очередь ориентирована на выявление этой операции у противника как однозначный признак начала агрессии. Правда, уже с начала 1960-х гг. американские ракеты постоянно стояли в шахтах с заранее пристыкованными головными частями в готовности к пуску, измеряемой минутами, а то и долями минуты.
На протяжении 1960 г. шла упорная борьба за повышение боеготовности комплексов. Ракеты стали хранить вне гермоукупорки, с заранее установленными гироприборами. Отказались от проведения ряда поверок в ходе предстартовой подготовки. Для обеспечения одновременной работы с несколькими подвижными емкостями усовершенствовали стационарные средства заправки. Строительство военных городков у постоянных стартовых позиций позволило сократить время сбора всего личного состава, ранее превышавшее 2 ч. Заранее рассчитывались полетные задания для старта по всем заданным целям как с постоянной, так и с полевых боевых позиции. В результате к 1967 г. время пуска из постоянной готовности сократилось для наземных комплексов до 3 ч 15 мин, для шахтных — с 17 ч 45 мин до 40 мин. Из полной боевой готовности пуск первой ракеты проводился за 20 мин.
К сожалению, как раз в период эксплуатации Р-12 и других ракет ее поколения за РВСН закрепилась мрачноватая репутация войск, службу в которых связывали с повышенной опасностью для жизни и здоровья военнослужащих из-за применения ядовитых компонентов топлива. Частые тренировки по заправке ракет с токсичными компонентами, в силу известных особенностей русского характера и непригодности штатных личных средств химзащиты для сколько-нибудь длительного непрерывного применения, особенно в летнюю пору, нередко сопровождались нарушениями требований техники безопасности, что неминуемо подрывало здоровье личного состава. Молва приписывала возникавшие хвори воздействию «радиации». Но болезни боевых расчетов Р-12 были вызваны испарениями азотной кислоты, а при эксплуатации других, более поздних типов ракет — также и воздействием намного более токсичного несимметричного диметилгидразина («гептила»). Случались и более тяжелые происшествия.
Служба воинов-ракетчиков была нелегкой и в самом прямом смысле. Так рассмотренный выше процесс перевода ракет в высокие степени готовности сопровождался перекатыванием тележки с весящим более 4 т изделием вручную, силами боевого расчета. Низкая степень механизации и автоматизации работ определила многочисленность личного состава — в среднем на одну ракету приходилось 167 человек!
Работа с компонентами сопровождалась пагубными последствиями для здоровья, особенно при многолетнем воздействии. Поэтому подразделения заправки комплектовались из рядовых солдат-срочников и, по возможности, призванных из запаса выпускников гражданских вузов — офицеров-«двухгодичников». При этом полученная ими на военной кафедре института конкретная военно-учетная специальность особого значения не имела. Молодые люди быстро осваивали соответствующую технику, многообразные премудрости действительной воинской службы и через несколько месяцев допускались к самостоятельному дежурству.