Но вот настало 31 мая 1916 года. О выходе в море Хиппера англичане знали еще накануне. Знали, что он в 14.00 должен быть в определенном месте. И направили туда Битти, где они и встретились. А флот Открытого моря, он где? Напомним, что он о себе не давал знать, его совместный выход с Хиппером был одной операцией.

В 11.00 Адмиралтейство сообщило Джеллико и Битти, что Шеер еще находится на базе, достаточно далеко от Хиппера, чтобы успеть помочь ему в случае появления Битти. Джеллико пустил Битти полным ходом к тому месту, а с Битти послал 5-ю эскадру Эван-Томаса — четыре сильнейших в мире сверхдредноута с 15-дюймовой артиллерией. И, как оказалось, это было спасительным решением. В первый же час боя Битти потерял два своих корабля, а немцы понесли не очень существенные потери. Битти оказался в меньшинстве! Совершенно невероятно! Вот тогда-то корабли Эванн-Томаса и сказали свое слово.

Англичане были абсолютно уверены в том, что флот Открытого моря далеко, и шли большим ходом совершенно спокойно. Они видели Хиппера и мчались за ним. И вот в 16 часов 38 минут британский легкий крейсер «Саутэмптон», шедший впереди Битти, сообщил:

«Линейные корабли на зюйд-ост». В 16 38 повторил: «Спешно. Вне очереди. Вижу неприятельский линейный флот. Мое место...» Битти находился в зрительной связи с «Саутэмптоном».

Он начал поворот последовательно на 16 румбов. Попытка заманить его на свой флот немцам не удалась. Но Битти донес: «16.40. Спешно. Вне очереди. Вижу неприятельский линейный флот. Пеленг... Мое место...» Это передал, повторил уже не командир легкого крейсера, а адмирал. Но что же случилось? Как могло так ошибиться британское Адмиралтейство, свободно читавшее немецкие донесения? Хитрость тут была вот в чем. Шеер не освободился от подозрения, что немецкие сообщения читаются англичанами и сделал следующее. Перед самым выходом флота Открытого моря, он обменялся позывными со своим крупным буксиром, который оставался на базе. Этот буксир имитировал по радио флагмана.

Эван-Томас неосторожно приблизился к линии немецких дредноутов, видимо полагаясь на свою огромную мощь, и сразу же попал под сосредоточенный огонь. Он ушел, но один его корабль оказался настолько поврежденным, что вышел из строя и был отправлен в Англию. А еще два получили сильные повреждения, хотя и сохранили ход и боеспособность.

Немцы ожидали только Битти, и появление Гранд-Флита было для них неприятной неожиданностью, английский флот оказался против 16 германских дредноутов, 6 старых броненосцев и 6 линейных крейсеров.

Подробности боя достаточно известны. Шеер умелым маневрированием спас свой флот. Этому способствовала и неразбериха с радиограммами в английском Адмиралтействе. Число немецких радиограмм, перехваченных Адмиралтейством, было огромно. Их поток захлестнул английских радистов-дешифровальщиков. Расшифровывать и класть на стол офицеру нужно было все. А ведь это часы работы в то время, когда учитывали минуты. По заведенному Черчиллем порядку все перехваченные радиограммы докладывались лично ему. Позже этот порядок был изменен, и докладывались только самые важные. А кто определит, какая это радиограмма? Естественно, высший офицер. Но и он требовал, чтобы ему тоже докладывали только самые важные. Он тоже хотел выбирать, не отнимать же драгоценнейшее время у Первого лорда Адмиралтейства чтением донесения какого-нибудь крейсера. А так и получилось, что одни и те же радиограммы переходили от одного офицера к другому повыше, постепенно уменьшаясь в количестве.

И случилось так, что важнейшие из важнейших радиограммы Шеера о его курсе ночью на 1 июня остались Джеллико неизвестными. Он двинулся наугад и утром ничего не обнаружил там, где, по его мнению, должны были быть немецкие главные силы. Больше встреч крупных кораблей в войну уже не случилось.