А теперь, господа, вот еще что. Вы сняли Ингеноля с поста, не буду обсуждать, правильно это или нет, я в оперативные вопросы не вмешиваюсь, но кого вы назначаете на его место, Поля? Но ведь он же штабист, чиновник, к тому же больной. Ведь он же не справится. Слушайте, Поль, откажитесь, даю вам добрый совет, откажитесь. Что, кайзер утвердил? Ну, если кайзер... А теперь последнее. Почему вы держите такого способного адмирала, как Шеер, на старых кораблях? Как можно поручать ему корабли, которые уже утратили свое боевое значение? Абсурд! Такими флотоводцами разбрасываться нельзя... что? Уже решено кайзером перевести его с Второй эскадры на Третью, где находятся новейшие дредноуты типа «Кениг»? Вот такое решение я приветствую...

После совещания у Шеера с Хиппером состоялась беседа с глазу на глаз.

— Адмирал, — начал Шеер, — вам не кажется странным, что каждый раз, когда вы выходите к берегам Англии, вы натыкаетесь на Битти?

— На войне всякое возможно.

— Но тут похоже на систему. И как точно он выходил на вас. Считайте, что 16 декабря он вышел на вас тоже достаточно точно, только его попытка обойти вас и отрезать от пути на базу отвела его в сторону и позволила вам ускользнуть. И еще, если 16-го он догонял вас, когда вы уже возвращались, то на Доггер-банке он встретил вас. То есть был в море раньше, чем вы вышли из Вилыельмогафена. Вам не кажется это странным?

— Гм.. гм.. Вообще говоря, теперь, после ваших слов, кажется. Но тогда, когда мой «Кольберг» вдруг сообщил мне, что видит английские крейсера, обычно предшествующие появлению самого Битти, я не раздумывал долго, а сразу же начал поворот на обратный курс. Я понял, что эти крейсера не могли быть крейсерами Тэрвита, ведь «Кольберг» увидел их к норду от себя, а там мог быть только Битти. — Вы, адмирал, считаете, что англичане знали заранее о моем выходе? «Магдебург» не дает вам покоя?

— Да. У меня есть чувство, что именно так: англичане заранее знали о вашем выходе. Но «Магдебург» тут не при чем. Я боюсь, что наш код мог попасть к англичанам с подводной лодки, потопленной ими на малых глубинах. Они попросту достали код со дна моря.

—  Но ведь они так широковещательно объявляют всему миру о каждой потопленной ими нашей субмарине, при этом указывают место, где ее утопили. И всегда это оказывается на слишком большой глубине, чтобы на дно могли проникнуть водолазы в условиях военного времени.

—  Вот это-то мне и подозрительно. Зачем англичанам указывать место их победы? Разве простой констатации факта победы не достаточно. Часто им удается узнать и номер потопленной ими субмарины. Нет, адмирал, тут что-то не так.

И, надо признать, основания для подозрений у адмирала Шеера были.

В борьбе с Англией Германия сделала ставку на подводную войну. Все больше и больше строила и выводила в море подводных лодок. Но чем больше выводила, тем больше их и погибало. А ведь на борту каждой из них находился полный комплект секретных документов. Если лодки, погибшие на минах, англичане не могли увидеть, и в расчет их можно было не принимать, то потопленные корабли нужно было учитывать. Только в 1914 году, когда средства противолодочной обороны были развиты совсем плохо, было потоплено 2 лодки. Обе были протаранены. На минах погибло еще 3. В 1915 году от мин тоже три, но потоплено кораблями на глазах уже 16. Тут было над чем призадуматься немецкой разведке.