Несмотря на ряд недостатков, лодка вышла удачной (чего нельзя сказать о подводных лодках для России, построенных этой же фирмой). Пригодность этой лодки особенно подтверждается тем, что она находилась в строю до 1918 г. Впоследствии ее установили на вечную стоянку в музее в Мюнхене. Нелишне заметить, что немцы приняли меры для спасения и сохранения своей первой подводной лодки далеко не в самый лучший период жизни Германии. Примерно в то же время первая субмарина русской постройки "Дельфин" одиноко ржавела на берегу близ Мурманска, а впоследствии вообще бесследно исчезла.

Однако использовать U-1 в качестве оружия нападения было все еще невозможно (несмотря на проектный радиус действия в 1000 миль). Это подтверждается и в официальных документах: "U-1, под командой лейтенанта Бартенбаха, подверглась испытаниям в Северном море (июль 1908 г.) с командой в 19 человек. Малое водоизмещение этой лодки делало ее непригодной для операции в удалении от побережья."

Но история U-1 на этом не заканчивается. С момента ее спуска на воду и по сей день не утихает спор о том, что U-1 есть не что иное, как копия первых французских лодок. В качестве объекта подражания наиболее часто приводятся лодки типа "Sirene" (1900 г.) и "Aigrette" (1902 г.) "Так же, как и на этих лодках, прочный корпус U-1 был круглой формы, наружный корпус был частичным, и цистерны водного балласта были расположены в пространстве между обоими корпусами",— писал в своей книге "Подводные лодки" французский автор М. Лобеф. Этот довод он приводит как самое веское доказательство копирования французских проектов немцами. Однако вся "вескость" этого доказательства рушится хотя бы потому, что практически все подводные лодки имеют прочный корпус круглой формы с расположением водяного балласта между прочным и легким корпусами. Кроме того, в качестве доказательства часто приводится речь адмирала фон Тирпица, произнесенная им в рейхстаге в 1907 г.: "Франция имеет много лодок, но все те, которые спущены на воду до 1905 года, не имеют никакого военного значения. Германия хорошо распорядилась своими деньгами и людьми, терпеливо выжидая момента, когда техническая мысль разрешит проблему подводной и ныряющей лодки. Мы хотим, чтобы подводная лодка была мореходной и могла плавать также на поверхности. Мы не хотим применять слишком опасных бензиновых двигателей. Тотчас же, как двигатель, потребляющий керосин, стал пригодным для эксплуатации, мы построили судно, которое полностью отвечает нашим заданиям, вместо того, чтобы иметь теперь в наших портах тридцать или сорок непригодных судов". Однако в этой речи нет и намека на использование запрещенных средств.