Сведения о последствиях попадания торпед в корабль противоречивы. Общепринятая точка зрения, что первым было попадание в носовую часть, хотя два из опрошенных мною восьми членов экипажа, в том числе капитан Бонсо, считают, что это было второе попадание. Но между взрывами прошло всего 3—4 секунды, и попадание в носовую часть оказалось решающим. Торпеда угодила в корпус в десяти-пятнадцати ярдах от форштевня, впереди броневого пояса, не затронув противоторпедных булей. Результат оказался драматическим. Передняя часть корабля просто-напросто исчезла, и часть палубных плит повисла над пробоиной. Но переборки позади нее уцелели, и вода не ворвалась в пролом. Не взорвались и пороховые погреба, расположенные за этими переборками, зато вместе с носовой частью были уничтожены камеры, где хранился боезапас для 40-миллиметровых орудий, обломки деревянных зарядных ящиков были разбросаны по поверхности моря. К счастью, людей в носовых отсеках корабля в этот момент, видимо, не было. Любопытно, что крейсер в третий раз потерял носовую часть (впервые во второй мировой войне, вторично при столкновении с однотипным кораблем "Новено де Хулио").

Взрыв второй торпеды привел к большим человеческим потерям. Она угодила в их кормовую часть корпуса, к несчастью, всего в нескольких футах позади броневого пояса. Корабль страшно содрогнулся, капитан Бонсо говорит, что он словно налетел на песчаную мель и резко остановился. Близлежащие погреба находились сразу за точкой попадания, но они не взорвались, это можно считать удачей. Торпеда легко прошила борт корабля и взорвалась в заднем машинном отделении, полностью уничтожив всю вахту. Но действие сильнейшего взрыва распространилось и дальше. Как раз над этим машинным отделением находились две столовые: одна для младших офицеров, другая для старшин, а на следующей по вертикали палубе были два обеденных зала и комната для отдыха, называемая моряками "питьевой галереей". Все эти помещения были переполнены, в особенности "питьевая галерея" и обеденные залы, поскольку в 4.00 пополудни проходила смена вахт. Сила взрыва корабля была направлена вверх, он разрушил эти помещения и пробил дыру в главной палубе. Никто здесь не уцелел, а в этих помещениях находилось 275 человек, 234 из которых были убиты. В большинстве своем это были профессиональные моряки, немного новобранцев и ни одного офицера. Офицерские каюты и посты находились в других частях крейсера. Сильно обожженные и раненые люди, уцелевшие на периферии взрыва рассказывают, что словно огненный шар поглотил их товарищей. После этого пожар не распространялся, но все помещения корабля наполнил густой дым.

Крейсер получил сокрушительный удар. Носовые переборки держались, но поступление воды через заднюю пробоину остановить не удалось, равно как и откачать воду. Капитан третьего ранга Хорхе Шоттинхейм, старший офицер-электрик, пишет: "Я спустился в переднее машинное отделение, я уже слышал шум и плеск поступающей воды. Но не здесь, здесь была полная тишина. Вахта поднялась на палубу, ее выгнал дым. Мне пришлось идти сквозь этот дым, он был густым и удушливым, и я мог двигаться только пользуясь карманным фонариком. Я сообщил капитану Бонсо, что ничего сделать нельзя, восстановить электрическую сеть не удастся, поскольку из двух аварийных дизелей задний был полностью разрушен, а передний нужно было соединить с распределительным щитом, находящимся под водой в переднем машинном отделении. Я думаю, что взрывы двух торпед повредили распределительные щиты во всех машинных отделениях". У меня был интересный разговор с этим офицером, и мы сравнили выход из строя электрической системы на "Бельграно" с тем, что произошло с английским линкором "Принс оф Уэлс", когда его поразили японские торпедоносцы в 1941 году. Я сказал, что "Принс оф Уэлс" был потоплен сорока годами раньше. "Да, — ответил Хорхе, — но не забывайте, что "Бельграно" был построен одновременно с этим линкором".