Считая, такимъ образомъ, что нашъ главный ударъ будетъ наноситься въ началѣ войны арміями Ю.-З. фронта, Нач. Ген. Штаба указываетъ, однако, что при опредѣленіи силъ армій С.-З. фронта нужно считаться съ «нѣкоторыми привходящими обстоятельствами».

Первое изъ этихъ «обстоятельствъ» заключалось въ томъ, что нѣмцы, пользуясь отличной сѣтью желѣзныхъ дорогъ, могутъ измѣнить неожиданно свой оперативный планъ и начать войну съ нанесенія главнаго удара Россіи изъ Вост. Пруссіи на Москву или Петербургъ. На этотъ маловѣроятный случай, Нач. Ген. Штаба считалъ необходимымъ имѣть на С.-З. фронтѣ нѣкоторый запасъ силъ, пока окончательно не выяснится дѣйствительная обстановка.

Вторымъ — являлись наши союзныя обязательства по отношенію къ Франціи, «крайне заинтересованной въ оставленіи возможно большихъ русскихъ силъ, именно, противъ Германіи».

Наконецъ, въ третьихъ, самое развертываніе русскихъ силъ на южномъ фронтѣ Варш. воен. округа, выгодное для нанесенія чувствительнаго удара австрійцамъ, требовало вполнѣ прочнаго обезпеченія тыла со стороны нѣмцевъ.

Въ приведенныхъ выше разсужденіяхъ Нач. Ген. Штаба невольно обращаетъ на себя вниманіе слѣдующее: оставленіе противъ Германіи на С.-З. фронтѣ излишнихъ силъ диктовалось, прежде всего, желаніемъ Г. У. Г. Ш. защитить себя отъ наступленія нѣмцевъ (см. выше первое «обстоятельство»). Наши же обязательства передъ французами, по мнѣнію докладчика, вполнѣ совпадали съ той стратегической страховкой, которую онъ считалъ необходимымъ принять для обезпеченія своего удара противъ австрійцевъ, и даже покрывались ею¹⁾.

Вѣрный принятому въ Г. У. Г. Ш. неправильному оперативному методу, разсматриваемый нами докладъ начинаетъ разрѣшеніе вопроса о распредѣленіи силъ между С.-З. и Ю.-З. фронтами съ обсужденія, какъ можно защититься въ томъ случаѣ, если Германія поведетъ рѣшительное стратегическое наступленіе противъ Россіи одновременно съ такимъ же рѣшительнымъ наступленіемъ главныхъ силъ противъ Франціи.

Страхъ подобнаго случая вызываетъ заботу Нач. Ген. Штаба о скорѣйшей боевой готовности войскъ, выставляемыхъ противъ Германіи. При этомъ численность войскъ, назначаемыхъ на С.-З. фронтъ, разсчитывается Нач. Ген. Штаба такъ, чтобы они могли не только отразить ударъ, но и перейти затѣмъ въ наступленіе, однако — «безъ излишняго нагроможденія войскъ». «Необходимо имѣть въ виду», добавляетъ Нач. Ген. Штаба, «что Вост. Пруссія не способствуетъ дѣйствіямъ большими силами и, вмѣстѣ съ тѣмъ, не заключаетъ въ себѣ важныхъ предметовъ для такихъ силъ».

«Немного странны», пишетъ ген. Заіончковскій²⁾, «эти заключенія Нач. Ген. Штаба, который, какъ бы забылъ, что, кромѣ Вост. Пруссіи, Россія имѣла еще обширную границу съ Германіей на лѣвомъ берегу Вислы...................... (длинное отточие в исходном тексте, прим. ВВС)

........................... Можно не сочувствовать этому удару, считать себя для него неготовыми, но это не давало права докладчику умышленно фиксировать вниманіе рѣшающихъ вопросъ войны исключительно на Вост. Пруссіи. Главн. Упр. Ген. Штаба сдѣлало себѣ еще съ 1909 г. какой то злой фетишъ изъ этой злосчастной провинціи, куда и тянулись всѣ его помыслы и все его вниманіе. Лобовой ударъ на Вислу черезъ Вост. Пруссію былъ предѣломъ стратегическихъ мечтаній центральнаго органа».

1) Заіончковскій, стр. 310.

2) Стр. 309.