Принимая во вниманіе всѣ трудности, связанныя съ сосредоточеніемъ Русской Арміи, французскій Штабъ, тѣмь не менѣе, разсчитывалъ на выполненіе Россіей двухъ условій:
1)   мѣры мирнаго времени должны были создать для Германіи впечатлѣніе возможности серьезнаго русскаго наступленія на польской границѣ съ 15-го по 30-й день,
2)   положеніе, занятое въ первые дни войны, должно подтвердить это впечатлѣніе и не дать возможности нѣмцамъ использовать противъ Франціи тѣ корпуса, которые назначены для дѣйствій противъ Россіи» *).

Первое пожеланіе французовъ было нарушено коренной ломкой въ нашей дислокаціи, произведенной ген. Сухомлиновымъ. Второе пожеланіе требовало отъ насъ лишь демонстративныхъ дѣйствій. Таковыя могли быть произведены въ видѣ короткихъ наступленій вдоль одной изъ трехъ жел. дорогъ, входящихъ изъ Россіи въ Вост. Пруссію.

Мы не будемъ входить здѣсь въ обсужденіе вопроса — которое изъ этихъ трехъ направленій слѣдовало бы выбрать, и настаиваемъ лишь на одномъ: общей цѣлью нашей первой операціи въ Вост. Пруссіи должно было являться, путемъ частныхъ и короткихъ наступленій противъ германскихъ войскъ, оставленныхъ противъ Россіи въ Вост. Пруссіи, не допустить ихъ переброску на французскій фронтъ.

Бывшій ген.-квартирмейстеръ Г.У.Г.Ш. — ген. Ю. Н. Даниловъ, такъ объясняетъ поставленную планомъ войны общую задачу нашему С.-З. фронту.

Указывая на то, что главный ударъ по варіанту «А» наносился въ Галиціи, онъ пишетъ**):

«Мы не могли забывать о той грозной обстановкѣ, которая должна была сложиться, при данныхъ условіяхъ, для нашей союзницы Франціи, долженствовавшей принять на себя, въ первую очередь, главный ударъ нѣмцевъ. Мы должны были помнить о нашей обязанности помочь ей самымъ рѣшительнымъ образомъ. Въ равной мѣрѣ мы должны были озаботиться также самымъ дѣйствительнымъ обезпеченіемъ со стороны Германіи и нашего собственнаго маневра противъ Австро-Венгерскихъ войскъ. Обѣ эти задачи одинаково важныя, наилучшимъ образомъ ***) разрѣшались собственнымъ нашимъ вторженіемъ въ предѣлы Вост. Пруссіи, которая служила естественнымъ плацдармомъ для сбора Германіей войскъ, оставленныхъ противъ насъ, и нанесеніемъ этимъ войскамъ рѣшительнаго пораженія. Естественнымъ послѣдствіемъ такого образа дѣйствій должно было быть овладѣніе нами Вост. Пруссіей и выходъ нашихъ войскъ къ нижнему теченію р. Вислы. Съ занятіемъ же такого положенія, не только сокращалось общее протяженіе нашего стратегическаго фронта болѣе, чѣмъ на 300 верстъ, но и упрочивалось положеніе нашего праваго фланга, слишкомъ отнесеннаго назадъ по условіямъ начертанія нашей пограничной линіи. Самое же главное, что, съ выходомъ къ Нижней Вислѣ, позволявшимъ соотвѣтственно выдвинуть наши войска на среднемъ теченіи той же рѣки, и, съ разгромомъ австрійской арміи на лѣвомъ флангѣ нашего общаго стратегическаго фронта, — для русской арміи создавалось исключительно выгодное исходное положеніе, которое обезпечивало ей возможность дальнѣйшаго развитія операціи вглубь Германіи, и притомъ въ крайне опасныхъ для послѣдней направленіяхъ. Передъ нашими войсками открывались пути не только въ Познанскую провинцію, родственную намъ по населенію, но и въ промышленную Силезію, потеря которой во время войны для Германіи должна была явиться очень тяжелымъ ударомъ; далѣе же — лежали ближайшіе пути къ Берлину...»

*) Истор. Рев. Арх. Франко-Русскій союзъ, папка 1910 года. Цитировано у Заіончковскаго «Подготовка Россіи къ міровой войнѣ (планы войны)», стр. 198.

**) Ген. Ю. Н. Даниловъ, «Россія въ Міровой войнѣ», стр. 89.

***) Жирный шрифтъ вездѣ нашъ. — Н. Н. Г. (по качеству исходного текста не всегда возможно правильно определить жирный шрифт, прим. ВВС)