Главный удар направляют против крыла неприятеля, атакуя его с фронта и фланга или обходя совсем, чтобы атаковать с тыла. Только сбивая его с пути отступления, достигают великих результатов.
Клаузевиц
Тревожно для обеих сторон настал день 28 (15) августа. Тревога одних заключалась в ожидании победы, тревога других знаменовала разочарование в успехе. Германское командование с утра выехало в Фроегенау, ожидая на этом участке решения боя прорывом на Ваплиц, дабы здесь отрезать русским корпусам путь отступления на Нейденбург. Для выполнения этой задачи была предназначена 41-я пехотная дивизия XX корпуса, которая в ночь на 28 (15) августа сосредоточилась в районе южнее Мюлена, выдвинув свой авангард в восточном направлении. С достижением этой дивизией района Паульсгут — должны были перейти в наступление в северо-восточном направлении прямо на Хохенштейн 3-я резервная дивизия и 37-я дивизия XX корпуса. Ландверная дивизия фон дер Гольца должна была из района Бисселена наступать на Хохенштейн прямо с севера: таким образом, в районе между Хохенштейном и Ваплицом русские корпуса должны были быть окружены и прижаты к Ланскерскому и Маранскому озерам.
Однако центральным пунктом сражения в этот день, вопреки соображениям германского командования, сделался Хохенштейн. Боевые события разгорелись в этом районе еще до восхода солнца. 3-я резервная дивизия заняла исходное положение в районе Гейерсвальде к 3 часам. Густой туман, препятствовавший всякому наблюдению, рассеялся лишь в 7 часов, и только тогда выяснилось, что перед левым флангом дивизии русские оставили имение Яблонкен, бывшее накануне их опорным пунктом.
Не ожидая сведений от 41-й дивизии, генерал Морген приказал немедленно перейти в наступление. Левофланговая бригада дивизии с двумя легкими батареями неожиданно атаковала правый фланг русского XV корпуса и вынудила его к немедленному отступлению на Хохенштейн. Южнее наступала другая бригада, но она встретила сильное сопротивление русских и смогла лишь к полудню после ожесточенного боя взять Дроебниц. После полудня дивизия продолжала свое наступление с неослабеваемой энергией на линию Хохенштейн — Лихтейнен; уступом справа от нее наступали на Паульсгут ландверные части генерала Унгерна, а слева — 37-я дивизия в общем направлении на восток. Севернее Хохенштейна совершенно неожиданно для русских вступила на поле сражения ландверная дивизия фон дер Гольца.
Таким образом, на участок Хохенштейна против русского XV корпуса велся концентрический удар около 4-х германских дивизий (с севера на юг: ландверная дивизия Гольца, 3-я резервная дивизия, 37-я дивизия и ландверные части Унгерна). Особенно выгодным оказалось положение ландверной дивизии Гольца, так как она выходила прямо во фланг и тыл русскому XV корпусу. Дивизия эта, не закончившая еще своего сосредоточения, наступала в неполном составе, а главное — при малом количестве артиллерии, вследствие чего огневая поддержка пехоты была ничтожна.
Ее дебуширование из лесов севернее Хохенштейна прямо в тыл русскому XV корпусу было выполнено с большой внезапностью и имело успех.
Последний, однако, оказался лишь преходящим. Вскоре сама дивизия попала в весьма тяжелое положение. Со стороны Алленштейна ей в тыл надвигались крупные колонны противника: то были спешившие на помощь XV корпусу войска XIII русского корпуса генерала Клюева. В итоге положение голштинских резервистов на какое-то время стало даже критическим. Вместе с тем сказался и неуспех на участке 41-й пехотной дивизии, наступлению которой на Ваплиц придавалось главное значение. Дивизия не только не смогла взять Ваплица, но, попав при густом утреннем тумане в огневой мешок, потеряла до 1000 человек пленными и несколько орудий и должна была отступить на Вроново.
Этот успех русских (2-й пехотной дивизии) был для них единственным светлым моментом в боевой день 28 (15) августа; но, как тусклая свеча, он зажегся лишь на одну минуту и был тотчас же затушен; безнадежный мрак, распростершийся после этого над армией Самсонова, более уже не рассеивался.
Но, между тем, и положение германцев в центре — именно там, где в этот день ожидалось решение — не обещало успеха. Казалось, без свежих резервов, которых не было, решение здесь достигнуто быть не может. Это сознание было одним из тяжелых переживаний германского командования: ведь под рукой у него не имелось ни одной свободной части; операция проводилась без каких-либо резервов, все было брошено в бой. В этих условиях приходилось единственные надежды возлагать на I армейский корпус, действовавший на правом фланге, а также на I резервный и XVII армейские корпуса, действовавшие на левом фланге.
Особенно важное значение для исхода боя имел своевременный подход от Алленштейна I резервного корпуса, Двигавшегося прямо в тыл армии Самсонова. Однако строить на нем все свои расчеты было неосновательно: корпусу надо было пройти значительное расстояние. Помощь приходилось куда скорее ожидать от I армейского корпуса. Очевидно, предвидя возможность безрезультатности боев в центре, Людендорф еще в 8 часов утра 28 (15) августа указал генералу Франсуа на «необходимость возможно скорее занять Нейденбург и конницей достичь Вилленберга». Эта оперативная идея была и без того руководящей в действиях I армейского корпуса. Германское командование переживало, очевидно, тяжелые минуты ожидания.
Но оперативные события изменчивы и преходящи. Одно за другим они выплывают в процессе сражения, и в их умелом и своевременном использовании заключается высшее искусство управления войсками.
В наиболее напряженный момент боя 28(15) августа германское командование получило известие, на которое оно мало рассчитывало в этот день: это были события крупнейшей важности на участке I армейского корпуса. То, что этому корпусу не удалось в продолжении 26 (13) и 27 (14) августа, а именно — прорыв в направлении на Нейденбург, во фланг и тыл армии Самсонову, тому суждено было осуществиться на следующий день. По сути, это должно было предвидеть уже накануне, когда I русский корпус отступил, отдав дорогу Уздау — Нейденбург в полное распоряжение противника. Генерал Франсуа вообще плохо мирился с поставленной ему на 28 (15) августа задачей. Все его стремления были обращены на Нейденбург, где одним ударом можно было решить участь всей операции. С тем большей энергией и ожесточенностью он начал на рассвете 28 (15) августа свою атаку против I русского корпуса, задержавшегося у Сольдау, ибо его уничтожение являлось средством для осуществления маневра во фланг и тыл центру армии Самсонова.
Уже в 5 часов утра 1-я пехотная дивизия, усиленная бригадой Шметтау, развернулась по обеим сторонам железной дороги Дейч-Эйлау — Сольдау, дабы совместно с войсками Мюльмана, имевшими задачу наступать на Пиерлавкен, атаковать I русский корпус у Сольдау. В 6 часов 40 минут, когда рассеявшийся туман позволил наблюдать за полем сражения, генерал Франсуа отдал приказ о переходе в наступление. 2-я дивизия осталась в корпусном резерве в районе Гросс-Трауерзе. В мыслях Франсуа она была, очевидно, уже предназначена для движения на Нейденбург. Дивизионная же конница, остановившаяся накануне у Кленскау и усиленная теперь одной батарей и ротой самокатчиков, уже с утра получила приказ наступать через Гросс-Кослау на Нейденбург, где и отрезать русским пути отступления на юг.
Таким образом, маленькая группа, удовлетворявшая разве составу незначительного разведывательного отряда, должна была на первых порах отрезать пути отступления целой армии. В действительной возможности этого заключался весь трагизм положения последней.
Наступление 1-й германской дивизии ознаменовалось сильным артиллерийским боем у Сольдау, в котором русские принимали сначала активное участие. Однако вскоре стало заметно, что они неспособны к стойкой обороне и постепенно оттягивают свои силы на юг. Дело в том, что вновь назначенный командир I русского корпуса генерал Душкевич, очевидно, разделял соображения своего предшественника1. Накануне в 19 часов 15 минут он доносил о своем намерении отступить на Млаву, мотивируя его «настойчивым наступлением немцев, угнетенным моральным состоянием войск и их усталостью». Фактически корпус уже тогда отступал в южном направлении, предоставляя генералу Франсуа столь необходимую ему свободу движения на Нейденбург.
1 Артамонов до прибытия генерала Душкевича, бывшего на фронте при своей дивизии, сдал командование корпусом начальнику артиллерии корпуса генералу Массальскому, но фактически продолжал отдавать распоряжения. (Прим. ред. 1926 г.)