Стратегия — это система подпорок... это развитие первоначальной руководящей мысли в соответствии с постоянно меняющимися обстоятельствами, это искусство ведения дела под гнетом тяжелых условий.
Мольтке
Рассвет 27 (14) августа открыл собою один из самых решительных дней в операции 8-й германской армии. В 4 часа утра части I германского армейского корпуса и подчиненная ему в этот день 20-я ландверная бригада генерала Шметтау возобновили свою атаку позиции русских под Уздау. 1-я дивизия и бригада Шметтау повели наступление на Уздау, 2-я дивизия — на Тауэрзе; последняя встретила наиболее сильное сопротивление, равно как и бригада генерала Мюльмана, наступавшая на крайнем правом фланге на Борхерсдорф.
Разгоревшийся здесь горячий бой был сначала для германцев неудачным. Они терпели большие потери, а в одном батальоне 2-й дивизии произошла даже паника. Попав под сильный фланговый огонь, батальон бросился назад и распространил панику глубоко в тыл. Остатки его собрались у Монтово, что дало повод для возникновения слуха о поражении всего I корпуса. Слух этот возымел свое действие и был причиной поспешного отступления обозов; он дошел также и до Лоебау, где помещался штаб армии, и был рассеян лишь после вмешательства последнего.
Таким образом, на крайнем правом фланге, где представлялась возможность тактического обхода русской позиции возле Уздау, бой до полудня велся безрезультатно и не даваk никакого решения. Эта обстановка довела напряжение нервов на германской стороне до крайнего предела
Успешнее шли дела на левом фланге I корпуса. От 1-й дивизии уже в 8 часов утра поступило сведение о взятии Уздау. Командование 8-й армии получило это сообщение как раз в тот момент, когда выезжало из Лоебау в Гильгенбург, чтобы непосредственно руководить наступлением правого крыла. Сообщение это оказалось, однако, преждевременным и ввело в заблуждение самого командира корпуса генерала Франсуа, который тотчас же на автомобиле выехал в Уздау, но, подъезжая к последнему, был обстрелян русскими. Совместно с 20-й ландверной бригадой 1-я дивизия взяла Уздау лишь 3 часа спустя, то есть в 12-м часу дня.
Русские войска оставили местечко пылающим. Тщательно оборудованные окопы полного профиля сохранили горячие следы недавней обороны. Оказывая сначала сильное сопротивление, I русский корпус стал после полудня отходить уже довольно беспорядочно — очевидно, сам не сознавая того, что он тем самым решает судьбу всей операции. Этот момент заслуживает наибольшего внимания, ибо тогда был произнесен стратегический приговор.
В ходе боевых событий трудно, а подчас невозможно, зафиксировать тот момент, который определяет поворотный пункт в операции. Но таким именно моментом является отступление I русского корпуса.
Русские источники говорят о том, что уже в 7 часов утра в частях I корпуса распространился слух о якобы отданном командиром корпуса приказании отступать; обстоятельство это осталось и по сие время невыясненным. Во всяком случае, установлено, что левый фланг I корпуса — 22-я пехотная дивизия, утром успешно отражавшая все атаки двух германских дивизий и бригады генерала Мюльмана, стала отходить по приказанию следующего содержания:
«Начальнику дивизии. Командир корпуса приказал немедленно отступать на Сольдау. 10 часов 40 минут. Офицер связи 22-й пехотной дивизии поручик Струзер».
Трудно уяснить себе, каким образом офицер связи дивизии может отдавать приказание от имени командира корпуса. Поручик Струзер показал, что услышал передачу этого приказания с телефонной станции штаба I корпуса. Командир корпуса генерал Артамонов впоследствии отрицал отдачу такого приказания. Является, однако, установленным и то, что в 14 часов, когда корпус уже отходил, генерал Артамонов доносил, что его войска держатся, как скала1. Становится очевидным лишь одно, что подобная система управления войсками в решительный момент боя грешит самыми элементарными требованиями строгой централизации командования и ясности и точности отдаваемых приказаний. Как бы то ни было, I русский корпус, очевидно, не сознавал всей колоссальной ответственности своего боевого задания. Оборона позиции возле Уздау до последней возможности, очевидно, не оценивалась им как выполнение своего непременного долга. Дивизии сочли возможным оставить свои позиции по одному приказанию, переданному офицером связи — не проверив его и не понимая, очевидно, тех страшных последствий, которые влечет за собой отход хотя бы на одну версту. В этом боевом акте моральный фактор имел опять первенствующее значение. К вечеру 27 (14) августа I русский корпус отступил даже южнее Сольдау, оставив севернее этого пункта лишь арьергард из пяти полков разных дивизий и пяти легких батарей под командованием начальника 3 гвардейской дивизии генерала Сирелиуса. О происшедшем генерал Артамонов донес в штаб армии вечером 27 (14) августа в следующих выражениях:
«После тяжкого боя корпус удержал Сольдау [казалось, следовало бы сказать — отступил к Сольдау — Г. И.]. Противник занимает охватывающее положение, но остановлен. Связи все нарушены. Потери огромны, особенно офицерами. Настроение войск хорошее. Войска послушны, проявили выдающуюся выносливость, оставаясь без горячей пищи и воды больше двух дней.
Держать у Сольдау большие силы затруднительно. Удерживаю город авангардом из остатков разных полков. Для перехода в наступление необходим прилив новых сил. Все прибывшие уже понесли большие потери. Приведу все части корпуса в порядок ночью и перейду в наступление. № 123».
Подписано: генерал Артамонов2.
1 Один из современников даст этому генералу следующую небезынтересную характеристику: "Командир 1-го армейского корпуса Артамонов был хорошо известен в Петроградском военном округе еще в мирное время, как обращавший при посещении войск главное внимание на то, достаточно ли икон имеется в казармах и знают ли солдаты молитвы. Вообще это был человек, преследующий исключительно цели личной карьеры, ханжа, не пользующийся ни малейшим уважением среди подчиненных". — Военный Сборник О.Р.В.З., Прага, № 4, 1923 г., стр. 172. Патронов, "Действия VI-го корпуса и главные причины неудачи 2-й армии". (Прим. авт.)
2 Архив. Дело № 13,136.