Для возобновления работ по «Тунгуске» потребовались почти двухлетние настойчивые усилия, которые вместе с П.Н. Кулешовым, Л.С. Мочалиным и А.Г. Шипуновым предпринял начальник головного НИИ-3 Алексей Николаевич Волжин. Их основными аргументами в этой борьбе было то, что «Тунгуска» будет обладать не только высочайшей эффективностью поражения целей, но и минимальным временем реакции — втрое меньшим, чему ЗРК «Оса-АК». Эта характеристика, как показывал анализ боевых действий во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, становилась одной из определяющих в борьбе с воздушными угрозами нового поколения. И возможность продолжить работы над «Тунгуской» вскоре представилась.

По воспоминаниям Л.С. Мочалина, «.подготовка к новому выходу на сцену « Тунгуски » началась после того, как к нам в министерство поступил сигнал с учений, проведенных в Прибалтике. На этих учениях присутствовали сразу два высших военачальника — И.Е. Петров и В.Ф. Маргелов. Как оказалось, они стали свидетелями того, как во время учений боевые вертолеты сумели сорвать практически все наступательные операции.

При этом атакующие подразделения были вооружены зенитными установками ЗУ-23 и «Шилками», огонь которых не принес вертолетам каких-либо проблем. Вывод главкомов был весьма тревожным — худо дело, надо что-то предпринимать. В то время уже начиналась разработка комплекса «Тор», которую всемерно поддерживал Д.Ф. Устинов. В отличие от «Тунгуски», он не имел пушек. Впрочем, заикнувшись было о продолжении работ по «Тунгуске», я получил от Устинова отказ в самой неприятной форме. И тогда, пользуясь кругом своих связей, новую попытку продвинуть «Тунгуску» предпринял Шипунов. Оказалось, что после тех учений сторонников у его разработки заметно прибавилось. В результате, нам удалось быстро подготовить проекты соответствующего решения ВПК, Совета Министров, их одобрил Леонид Васильевич Смирнов.

Конечно, наша деятельность не осталась незамеченной. Вскоре меня вызвал к себе начальник оборонного отдела ЦКИ.Д. Сербии и в самой жесткой форме сказал: «Куда вы лезете! Вы же слышали, что сказал Устинов!» В общем, отчитал меня. Но и на этот раз мы не пали духом. И однажды мы узнали, что Устинов уехал в длительную командировку, а его остался замещать начальник Генштаба Николай Васильевич Огарков, относившийся к «Тунгуске» более благосклонно. Мы резко ускорили темп сбора необходимых виз и подписей, подписали документы в Генштабе, эту работу одобрил заместитель министра В.М. Шабанов. В результате решение о продолжении работ по « Тунгуске» вышло без подписи Устинова, а все мы — участники «сговора» — попали у него в опалу и, в первую очередь, Шипунов. Один он знает, что ему довелось пережить в те месяцы. Тем не менее работа продолжилась очень успешно».

А.Г. Шипунов, Л.С. Мочалин и А.Н. Волжин.

Первую «Тунгуску» перевезли на Донгузский полигон в 1976 г. Традиционно в КБП было заведено так — изделие испытывает на полигоне тот, кто его разрабатывает. При этом в процессе подготовки к полигонным испытаниям сотрудникам этого подразделения приходилось заниматься организационными вопросами их обеспечения, созданием на полигоне нормальных бытовых условий, организацией работы транспорта, доставкой всевозможных грузов, подготовкой техники и экспериментов, оценкой результатов, доработкой испытываемых образцов, корректировкой документации.

П.С. Комонов вспоминал: «Для испытаний « Тунгуски» на полигон в Донгуз были направлены три боевые машины, в экипаже каждой из которых было по четыре человека. Общая численность приступивших к работе испытательных бригад достигла вместе со смежниками 50—60 человек, а порой и до 80 человек И все члены этой немалой команды работали практически непрерывно в три смены, часть сотрудников зачастую не уходила с технических позиций круглые сутки, да и работали практически без выходных. Поистине самоотверженно трудились Я.Л. Кузьмич, А.Л. Кричевский, А.С. Машкин, Э.А. Мельцер, A.M. Давыдов, А.А. Пучков, В.А. Поваров, B.C. Овчинников, В.И. Шабловский и многие другие».