Немецкий Морской генеральный штаб для расследования причины катастрофы «Магдебурга» создал специальную комиссию — вторую за неполный месяц со дня начала войны. Первая была создана по поводу боя у Гельголанда, когда в Гельголандскую бухту ворвались английские легкие и линейные крейсера и утопили два новых легких крейсера, один старый и миноносец. И все это без потерь в кораблях для себя. При расследовании обстоятельств боя выяснилось, что погибшие крейсера не только не сообщали по радио о появлении английских крупных сил, но и о погоде в бухте в те часы. Оказалось также, что радиосеть на кораблях чрезвычайно уязвима и выходит из строя в первые же минуты боя; что касается погоды, то в бухте стоял туман, который держался не сплошной пеленой, а полосами. Получилось, что немецкий крейсер выходил из тумана и внезапно оказывался под дулами английских линейных крейсеров, либо линейные крейсера выходили из тумана тоже внезапно для немцев.

Что касается «Магдебурга», то комиссия установила, что катастрофа произошла по вине радистов крейсера, расшифровывающих депешу не за девять минут, как считал командующий, а за двенадцать. Три минуты крейсер, находясь вблизи берега в ночной темноте, продолжал идти опасным курсом пятнадцатиузловым ходом.

Но наказать радистов оказалось невозможным, так как в то время в Германском военном флоте норм времени на расшифровку еще не существовало. На Северном море практики такой было гораздо больше, чем на Балтийском. Комиссия не сняла части вины и с контр-адмирала Беринга, который уменье радистов не проверил: ему просто это в голову не пришло. Извинительным для адмирала послужило то обстоятельство, что в тот поход контр-адмирал пошел впервые с отрядом, а до этого служил у контр-адмирала Хиппера на его линейном крейсере «Зейдлитц», радисты которого расшифровывали именно в тот срок, который контр-адмирал Беринг отвел и радистам «Магдебурга».

Но вопрос с секретными книгами был выделен особо. Где они? Ответить мог только командир «Магдебурга», который, как писали русские газеты, был контужен и находился в плену. Знали немцы и его место пребывания: крепость-тюрьма Шлиссельбург. Но как туда добраться? У командира даже спрашивать ничего не нужно было, по выражению его лица можно было прочесть ответ на вопрос: «Где книги?».

Командующий Балтийским флотом гросс-адмирал принц Генрих Прусский обратился к кайзеру Вильгельму Второму с просьбой приказать начальнику, немецкой военной разведки полковнику Отто Николаи заняться этим делом. Кайзер отлично понимал, насколько важен этот вопрос, и согласился.

Немецкая шпионская сеть была наброшена на весь мир, но гуще всего она была над Россией, а в России — над Петербургом. Сам полковник Отто Николаи не считал задачу, поставленную перед ним гросс-адмиралом, особенно трудной и взялся за нее весьма охотно — кайзер обещал ему за это орден.

В обстановке, окружавшей мнимого немецкого командира, было продумано все: мундир (подлинный), правда висевший в приоткрытом гардеробе, чтобы не заметили, что для «хозяина» он тесноват; шелковое белье с меткой, носовой платок. Личные вещи командира погибли при взрыве крейсера, осталось только то, что было у него в тот момент. Пищу он получал со стола начальника тюрьмы. Ему было предложено заказать что-нибудь: из столицы пригласят повара, который все и приготовит. Но «Хабенихт» просил только одного — газет, газет и еще раз газет. Ну и журналов для чтения.

«Немецкие газеты? Где, к черту, достать их, если с Германией идет война», — думал Непенин. Оставались посольства нейтральных стран. Но какая нейтральная страна больше всех имела дело с Германией? Швеция. Она вела огромную торговлю рудой. Снабжала «пищей», великолепной «пищей», германскую тяжелую индустрию, особенно военную.

К России Швеция относилась враждебно, хотя и соблюдала строжайший нейтралитет. Еще бы, немецкие военные дела не очень внушали доверие, немецкие планы блицкрига явно провалились. После поражения немцев на Марне Западный фронт замер, война грозила затянуться, а это обещало Швеции гигантские доходы. Поэтому, когда офицер морской разведки обратился в шведское посольство в Петрограде с просьбой обеспечивать немецкими газетами, которых в посольстве было достаточно, то получил отказ. Но когда посол узнал, кому предназначались газеты, заиграл улыбкой. По его приказу в посольстве тотчас были собраны все немецкие газеты, а их оказалось немало, и переданы для Хабенихта. С того дня офицер из Шлиссельбурга являлся в шведское посольство, где забирал заранее приготовленные для него газеты и иллюстрированные журналы.