Какъ объяснить подобный вопіющій дефектъ плана?

Причину нужно искать въ ложности того основного оперативнаго метода, который получилъ у насъ широкое примѣненіе и, къ сожалѣнію, очень прочно вкоренился.

Въ основѣ этого метода лежало неправильное пониманіе идеи Наполеона, высказанной въ слѣдующей фразѣ: «on s'engage partout et puis l'on voit», а также словъ Петра о дѣйствіяхъ «по обращеніямъ непріятельскимъ». Это привело къ тому, что въ Полевомъ Уставѣ, съ которымъ Русская Армія выступила на войну съ Японіей, рекомендовалось свое оперативное рѣшеніе начинать съ рѣшенія задачи за противника. И вотъ какова была картина, которую обыкновенно представляли наши дѣйствія на поляхъ Манчжурскихъ сраженій: каждый изъ начальниковъ, начиная съ высшихъ, завязывая сраженіе, оставлялъ значительную часть своихъ силъ въ резервѣ, «въ ожиданіи выясненія обстановки». Послѣ того, какъ такое обильное выдѣленіе «въ резервъ» было произведено на ступеняхъ всей іерархической командной лѣстницы, оказывалось, что въ начальный періодъ сраженія, въ теченіе котораго, при современной огневой тактикѣ рѣшается важнѣйшій вопросъ о томъ, которая изъ дерущихся сторонъ навяжетъ другой свою волю, на нашей сторонѣ активно дѣйствовала только четвертая, а часто только пятая часть войскъ; остальныя силы выжидали, въ различнаго наименованія резервахъ, времени, когда начальники рѣшатся на что нибудь. Японцы, послушные ученики школы Мольтке, вступали въ бой, зная, «чего они хотятъ», и поэтому сразу же назначали большую часть своихъ силъ въ боевую часть — и будучи въ большинствѣ сраженій слабѣе въ общей численности, оказывались значительно болѣе сильными количествомъ дерущихся войскъ въ начальномъ періодѣ сраженія. Первый актъ рѣшался въ ихъ пользу; они становились господами положенія на полѣ боя, и всѣ наши многочисленные резервы шли затѣмъ на парированіе ихъ ударовъ и затыканіе дыръ.

По окончаніи неудачной для насъ войны съ Японіей, наша Военная Академія приложила всѣ свои усилія для того, чтобы искоренить изъ обихода нашей арміи этотъ ложный оперативный методъ и внѣдрить болѣе современный оперативный методъ, который заключался въ томъ, чтобы:
а)   сначала рѣшить вопросъ «чего я хочу»,
б)   а затѣмъ уже рѣшать за непріятеля вопросъ, «какъ неприятель можетъ помѣшать тому, чего я хочу».

Эта проповѣдь встрѣтила упорное сопротивленіе, въ особенности со стороны самого генерала Сухомлинова. По прежнему, его сотрудники продолжали рѣшать оперативныя задачи, ставя вопросы въ обратномъ порядкѣ, а именно:
а)   сначала рѣшитъ вопросъ, что можетъ сдѣлать противникъ,
б)   а потомъ, что буду дѣлать я самъ.

«Чѣмъ то затхлымъ», пишетъ генералъ Зайончковскій*), подробно разбирающій въ своей книгѣ планъ 1910 года, «напоминающимъ мнѣ, какъ историку Крымской войны, эту памятную эпоху, отдаетъ отъ первоначальныхъ директивъ семи русскимъ арміямъ. Арміи эшелонируются въ глубину, что обрекаетъ ихъ на безысходную пассивностъ, при наличіи слабо развитой желѣзнодорожной сѣти. Задачи, мало пригодныя для батальонныхъ командировъ, безъ указанія цѣли, безъ какой нибудь нотки активности... Поставьте себя, читатель, въ положеніе командующаго арміей, который долженъ вести подготовительныя работы къ переходу въ наступленіе, не зная, куда и съ какой цѣлью...»

*) «Подготовка Россіи къ міровой войнѣ (планы войны)», стр. 205.