Опыт американцев по использованию авиации в локальных войнах изучался и анализировался нашими специалистами. Обратили внимание и на практику применения «ганшипов» — транспортных самолетов, напичканных пулеметно-артиллерийским вооружением и используемых в тактике «огневого вала» в непосредственной авиационной поддержке, в борьбе с живой силой и транспортом противника — теми же целями, что и в Афганистане. При обсуждении перспектив такого средства в Военно-Воздушной Инженерной Академии им. Жуковского все прикидки специалистов по вооружению были опровергнуты одним и весьма весомым доводом — «потребуется такой расход боеприпасов, что мы его просто не прокормим!». В этом не было никакого преувеличения или недостаточной самооценки возможностей нашей «оборонки»: пушки и пулеметы самолета класса АС-130 «Геркулес» выстреливали больше 10000 патронов в минуту, тогда как на всю авиацию 40-й армии на год считалось достаточным выделять 1000-1200 тыс. патронов (а в иные годы и меньше), и весь этот запас один только «ганшип» расстрелял бы за пару часов работы, если бы его стволы могли работать безостановочно.

Помимо боеприпасов и прочего снабжения, советской стороне приходилось периодически восполнять также потери авиатехники афганцами. Как и прежде, основной причиной являлись отнюдь не боевые потери, а «естественная убыль» в летных происшествиях по вине халатности, недисциплинированности и многочисленных ошибок афганских пилотов. Только за первую половину 1989 г. афганские ВВС потеряли около 60 самолетов и вертолетов, к концу года их число составило 109 единиц, в том числе 19 транспортных самолетов.

Свидетель одной такой аварии в Баграме в ноябре 1988 г. рассказывал: «Среди бела дня летчик афганского Ан-32 ухитрился развалить новенький и совершенно исправный самолет. Камуфлированный, что твоя ящерица, «антонов» промазал мимо полосы, так что посадка пришлась на буераки и колдобины «грунтовки». На подвернувшемся ухабе он тут же снес себе переднюю стойку, ткнулся носом в землю и продолжал пахать полосу с задранным хвостом, расшвыривая песок и камни. Ему еще здорово повезло — несся прямо на пост радистов, но зарылся в землю и остановился в какой-то полусотне метров. Летчики вылезли и ушли себе. Полет окончен. А самолет так и остался стоять в непотребном виде с торчащим в небо хвостом. Тут же очередной «героический экипаж» (был у них такой титул в ВВС) едва не угробил свой Ан-26. Зрелище было хоть куда: ночь, Ан-26 заходит на посадку, но не вписывается и уходит на второй круг. То ли борттехник, то ли второй пилот убирает шасси, командир этого не замечает. Пребывая в уверенности, что на борту все в порядке, летчик аккуратно сажает самолет на брюхо. Кассеты с ловушками висят у Ан-26 под фюзеляжем, так что садится он прямо на них. Чиркает кассетами по бетону, они загораются и начинается грандиозный фейерверк на весь аэродром — ловушки палят залпами, со свистом летят во все стороны, народ бежит кто куда. Патронов там аж четыре сотни, так что салют получился — будь здоров. Всю ночь с вилами и лопатами убирают потом этот Ан-26 с полосы. Опять же повезло — сел он точнехонько на «ровный киль», даже винты не помял, обошлось сгоревшими кассетами и поцарапанным брюхом, так что ушел он через несколько дней своим ходом».

Последствия аварийной посадки афганского Ан-32. Транспортник сел мимо полосы и сломал переднюю стойку шасси. Баграм, ноябрь 1988 г.

По мере ухудшения положения дел росла неуверенность в успехе. Добавилась еще одна напасть — «негативные настроения летного и технического состава», не питавшего никаких иллюзий на случай падения власти; по этой причине правительственная авиация лишилась семи единиц авиатехники, на которых их экипажи, рассудив, что хуже уже не будет, перелетели в Пакистан (годом раньше таковых было четыре).

Опасения одолевали не только рядовых летчиков — неуверенность в завтрашнем дне испытывали и некоторые высшие сановники. Хотя президент Наджибулла и министр обороны Шах Наваз Танай были земляками из округа Хост, личные амбиции и противоречивые воззрения привели к обострению отношений. Танай был недоволен сосредоточением власти в руках президента, в свою очередь, тот подозревал министра в оппозиционных настроениях и недостаточной активности в руководстве армией. Интриги и взаимные обиды привели к попытке решить дело силой. Министр обороны устроил 6 марта 1990 г. попытку государственного переворота, организовав мятеж в столице. Как всегда в афганских междоусобицах, не обошлось без применения авиации. Танай и его окружение ввели в Кабул бронетехнику и подняли в воздух самолеты с Баграмской авиабазы, которые нанесли бомбоштурмовые удары по президентскому дворцу и правительственным учреждениям. Однако силы мятежников в городе были блокированы, а часть летчиков, решив от добра добра не искать, осталась на стороне президента, уклоняясь от участия в бомбардировках и перелетая на другие аэродромы.