Часть 7

Вывод авиационных частей и тыла ВВС из Баграма начался 12 января, из Кабула — 19 января 1989 г., однако в связи с продолжавшейся работой транспортников и необходимостью прикрытия аэродрома, им пришлось задержаться. Кроме того, приказом командующего 40-й армией генерал-лейтенанта Б.В. Громова силами воздушного транспорта требовалось обеспечить вывод из гарнизонов личного состава, не занятого в боевых действиях. Таковых насчитывалось около 30 тыс. человек, и их отправка домой по воздуху являлась куда более безопасной, чем передвижение в армейских колоннах по заснеженным горным дорогам. Сроки вывода войск и без того пришлось сдвинуть почти на месяц: первоначальными планами предполагалось «разгрузить» центральные гарнизоны уже в районе Нового года, однако вмешался непредвиденный «форс-мажор», которым явилось разрушительное землетрясение в Нагорном Карабахе. Для ликвидации его последствий и экстренной помощи пострадавшим потребовалось задействовать едва ли не все силы ВТА. Число работавших на Афганистан транспортников, тем не менее, сокращать было нельзя, поскольку окончательные сроки вывода войск пересмотру не подлежали, являясь принципиальным вопросом политической ответственности страны за принятые обязательства. Нагонять упущенное пришлось к концу января, в результате чего наземный эшелон ВВС 40-й армии ушел из Баграма 28 января, из Кабула — 1 февраля.

Последние самолеты ВВС 40-й армии покинули Баграмскую авиабазу к 1 февраля. В Кабуле авиаторы задержались до 14 февраля, прикрывая работу «воздушного моста». Во всех случаях «крайними» машинами, улетавшими только после ухода всех прочих, являлись именно транспортники — обычным образом в ожидании техсостава и группы руководства полетами, выпускавших перелетающие домой самолеты и вертолеты, рядом оставался дежуривший Ан-12 или Ан-26. Лишь после сообщения, что самолеты благополучно приземлились на аэродроме назначения в Союзе, транспортник забирал людей и брал курс следом.

В последней группе уже под утро 1 февраля Баграм покинул и полковник Перекрестов, инспектор 73-й воздушной Армии по безопасности полетов, на счету которого была не одна сотня боевых вылетов на разных типах самолетов. Последняя ночь на опустевшей базе запомнилась ему так: «Аэродром выглядел заброшенным и ничейным — вокруг ни души, только тут и там стоят машины с распахнутыми дверцами, оставленные где попало. Перед самым вылетом вспомнили, что в общежитии группы руководства полетами остался цинк патронов. Решили прихватить его и пошли через КДП. Картина там была совершенно мистическая: полностью опустевшее здание, все двери настежь, в темных комнатах продолжает работать аппаратура, мигают лампочки, индикаторы исправно мерцают, по радио слышны обрывки каких-то разговоров и, как в мрачном кино, — ни души... Все ушли с войны».

Возвращающиеся части транспортными рейсами высаживались на аэродромах Ташкента, Ферганы, Мары, Карши, Кокайты и Чирчика — всех, способных принять массу войск и техники. Отнюдь не везде «воинов-интернационалистов» ожидал теплый прием — радушные сцены в стиле «Страна встречает свих героев» оставались темой телепрограмм, а на местах пограничный режим послаблений не предусматривал, да и таможенная служба свое дело не упускала. Ту же крайнюю группу старших офицеров и техсостава, прибывших из Баграма, дома ждал прием со всей уставной строгостью: «Прилетели под утро, еще не рассвело. Хотели было выйти из самолета размяться, покурить, ан нет — не шибко приветливая «граница» буквально штыками и прикладами загнала нас обратно в транспортник, ждать проверки. Так и мерзли в грузовой кабине, пока те не прибыли и начался просмотр документов и вещей. Что уж они искали, не знаю, но тот самый ничейный ящик патронов почему-то никого не привлек и остался при нас».

В числе прочих покинул Афганистан и 50-й осап. «Полтинник» поначалу вывели на аэродром Мары, а затем разместили в Белоруссии, где часть благополучно пребывает и поныне, имея сегодня статус 50-й транспортной ордена Красной Звезды авиабазы ВВС Республики Беларусь.

Войсковая группировка оставалась на территории ТуркВО еще полтора месяца — никто не мог поручиться, в какую сторону повернет война. Наготове дежурила и транспортная авиация, хотя в этот период советские поставки вооружения, боеприпасов и специмущества были приостановлены. При уходе советских войск в распоряжении афганцев на основных базах были оставлены трехмесячные запасы боеприпасов, завозившиеся с участием той же ВТА. Хватило их ненадолго — уже в первой декаде марта президент Наджибулла воззвал о срочном возобновлении поставок, спекулируя перед советским руководством тем, что «мы можем потерять Афганистан».

Такая расточительность при обеспечении дармовых поставок была предопределена. Общий объем советской помощи по всем позициям, от продовольствия и топлива до хозяйственных товаров, посуды и даже мебели, также числившейся в заявках Кабула, достиг поистине астрономических цифр — за те 10 месяцев, пока шел вывод войск, в распоряжение афганцев, по признанию главы правительства С. Кештманда, были доставлены более полумиллиона тонн всевозможных грузов. Учитывая, что местом назначения почти всего этого потока был Кабул, на каждою его взрослого жителя пришлось больше полутора тонн советской помощи. Боеприпасами и топливом нужды Кабула не ограничивались: не считая прочего, одной только соли на складах для поставки Афганистану в ноябре 1988 г. насчитывалось почти 5000 т, мыла — 1400 т, чая — 506 т.

Стоянка транспортников афганского 373-го авиаполка