Доступ к «Хабенихту» имели только начальник тюрьмы, его помощник, врач, санитар, одновременно и убиравший помещение, парикмахер. Этот вызывал подозрение, так как был единственным, имевшим, кроме самого начальника, сообщение с берегом. Особое подозрение вызывало то, что каждую субботу он, побрив клиентов в замке, отправлялся на берег, оттуда через станцию Мга в Петроград, где жила его семья. Но шли дни, а парикмахер ограничивался только исполнением своих обязанностей.
Непенин недоумевал: что же, немцы не станут искать встречи-контакта с Хабенихтом? Неужели они ограничились только той версией, которую сами придумали? Нет, конечно.
Врач ежедневно исправно вписывал в историю болезни те симптомы, которые соответствовали поставленному ранее диагнозу консилиума — пленный медленно, но верно умирал...
И тут однажды Ренгартен обнаружил в тексте газетного сообщения маленькие чуть заметные карандашные точки над буквами, он выписал буквы и с огромным удивлением и радостью прочел: «Где книги? Если уничтожили их, сообщите так: если утопили, попросите журнал «Иллюстрированные новости», если сожгли, то «Шахматный журнал Кагана» — номер, соответствующий номеру котла на «Магдебурге».
На следующий день офицер из Шлиссельбурга, который постоянно брал в шведском посольстве газеты, попросил достать для пленного командира «Шахматный журнал Кагана» №14.. А еще на следующий день наблюдательный пост на Оденсхольме был предупрежден о возможном появлении немецкой подводной лодки. Был подтвержден и приказ: не мешать. А потом пришло сообщение с поста: «Сегодня в 2.00 появилась лодка, подошла к корме «Магдебурга», с нее на борт крейсера поднялись двое, скрылись внутри, пробыли там около 20 минут, после чего вернулись на лодку, которая ушла...»
Так закончилась схватка Непенина с Николаи. Но русский контр-адмирал хотел закончить ее по-своему.
К главному капеллану одной из крупнейших лютеранских церквей столицы явился офицер из Шлиссельбурга и попросил направить с ним священника для свершения погребального обряда над лютеранином, умершим на острове. Путь туда и обратно патер совершит на автомобиле. На острове патера ввели в комнату в отдельном домике. Там находился богатый гроб, уже заколоченный. Патеру представились: начальник тюрьмы, его помощник, врач и приглашенный из города патологоанатом, вскрывавший умершего для установления причины смерти. После отпевания четыре дюжих солдата отнесли гроб на небольшое кладбище, находившееся неподалеку во дворе замка, там они опустили его в могилу, засыпали, создали холмик, обложили его гранитными плитами, водрузили каменный крест с надписью «Густав — Генрих Хабенихт 1863 - 1914».
После этого начальник тюрьмы вручил патеру конверт со сторублевым кредитным билетом, затем его доставили на тот берег Невы, где уже ждал автомобиль. Вместе с патером отправлен был в город и патологоанатом. По дороге разговорились. Патер спросил врача:
— Часто ли, милостивый государь, вам приходится бывать здесь?
— В первый и, надеюсь, в последний раз. Уж очень все тут таинственно и неприятно. Хотя гонорар мой и достаточно высок - пятьдесят рублей, но мне тут очень не нравится...
— А отчего умер покойник и кто это такой, что ему оказано столь много внимания? И за чей счет расходы по похоронам? Странный какой-то узник.
— Это был не узник, а пленный, — Рейнгартен, это был он, подробно рассказал патеру о Хабенихте. — А умер он от... — Рейнгартен точно повторил диагноз корабельных врачей.
В Петрограде «врач» сошел по дороге, а патер приказал везти себя в шведское посольство, где и рассказал подробно советнику о том, где он побывал. Сообщил он и диагноз патологоанатома. Советник достал записную книжку, сверил диагноз с другим — оба совпадали. Вместе с обычной дипломатической почтой на этот раз там находился и пакет, адресованный непосредственно в Германию.
Но и это было не все. Едва только в Шлиссельбурге появился покойник, как глухой ночью могила Хабенихта была вскрыта, гроб открыли, находившиеся там для веса кирпичи унесли, в гроб положили труп, могилу восстановили. Только тогда Непенин счел свою миссию по сохранению тайны «Магдебурга» законченной.