А.Ю. Епатко
Охотский порт. С гравюры 1756 года
Читая Житие основателей Соловецкой обители, невольно обращаешь внимание, с какой надеждой взывали к Преподобным Зосиме и Савватию терпящие бедствие на море. Паломники и поморы, иноки и промышленники, крестьяне и просто «страждущие миряне» — все они перед лицом грядущей опасности молились святым беломорским угодникам. По словам путешественников, иногда святые приходили на помощь гибнущей пастве: молитвами преподобных ветер неожиданно стихал, усмиряя свирепые волны, льды дивным образом расступались, а посланный Зосимой и Савватием орел вычерпывал воду из тонущего карбаса...
География таких памятных чудес велика: от Онежского озера до Новой Земли, не говоря уже о самом Беломорье, где соловецкие старцы были особенно почитаемы. Но кто бы мог подумать, что имена Зосимы и Савватия «прозвучат» на другой стороне земного шара — в пределах тропической Полинезии? Именно к беломорским старцам и Николе Угоднику воззвали русские люди, когда их судно, волею судьбы, затерялось в пустынных водах Тихого океана. Промысловое судно, о котором пойдет речь, носило необычное для этой части света название — «Свв. Зосима и Савватий».
Стоит ли упоминать, что суда Российско-Американской компании, регулярно ходившие из Охотска к новоприобретенным владениям на Аляске, подвергались большому риску. «Мыс Крушения, пролив Погибший, острова Бесплодные, берег Отчаяния» — эти названия, нанесенные русскими мореходами на карту побережья Аляски и соседних Алеутских островов, лучше любого летописца свидетельствуют о трагедиях, случавшихся здесь время от времени. Как писали очевидцы, иногда здесь шторма продолжаются с такою силою, что даже «птицы не могут найти для себя убежища и падают замертво или в изнеможении садятся на берег, где можно брать их, без всякого затруднения руками»1. Можно представить, что творилось в эти часы в самом океане, который безжалостно проглатывал суда промышленников или выбрасывал их на скалистые берега. Неудивительно, что каждый год Компания не досчитывалась десятков своих кораблей и терпела немалые убытки. Местное кораблестроение тоже находилось в плачевном состоянии. «Суда по сие время строились в Охотске самым худым образом, — сообщает морской офицер Г.И. Давыдов, — ибо делалось сие одним из промышленных, не имеющим понятия о строении морских судов, или каким-нибудь корабельным учеником, тож совершено ничего не знающим. Построенное таким образом судно, грузится... без всякого знания нужных для сего правил. Потом надобно для управления судна сыскать Шхипера или Морехода. Начальник Охотского порта дает за несколько сотен рублей, какого-нибудь нетрезвого и незнающего Штурманскаго ученика; но обыкновеннее выбирали для сего одного из бывших несколько раз на островах промышленных, которых называли Старовояжными... Искусство сего Морехода состоит в том, что он знает компас, затвердит курсы, коими должен идти от берега до другого, и по привычке помнит виды местности. Из Охотска пускается он наперед к Камчатскому полуострову, вдоль которого есть ли судно не разобьется о берег, пробирается до первого Курильского пролива»2.
Представители компании видели причину частых крушений в недостатке хороших штурманов и ограничении теоретических знаний у шкиперов. Мореходное начальство, вероятно, совсем разочаровавшееся в российских «колумбах», искало сведущих капитанов даже в далекой Финляндии (!), однако «никто из тамошних шкиперов не отправлялся так далеко»3. В такой ситуации судовладельцам оставалось только уповать на Божие Провидение. Оно, кстати, всегда было благосклонно к нашим мореплавателям. Давыдов приводит в своих заметках три характерных случая с компанейскими судами. Не можем не упомянуть их — тогда читатель сможет живо представить, в каких условиях и с каким экипажем ходил по морю-океану «Зосима и Савватий».
...Одно из компанейских судов, спасаясь от шторма, удачно «выбросилось» на неизвестный берег. Разбудив начальника, кто-то из команды доложил ему, что судно на земле. «Тогда, — пишет Давыдов, — недоумение состояло в узнавании места, где находились: в Японии или Америке; но пришедший поутру солдат сказал, что близ Большерецка»4, т. е. на Камчатке.
Другой случай — как раз о Провидении... «Когда в бурное время стало приближаться судно к берегу, то шкипер, положив два якоря, съехал со всеми людьми на землю. После ветер переменился, судно унесло в море; но Проведение... принесло судно сие чрез несколько суток опять к тому же месту, и люди снова сели на оное»5.
* В основу публикации положены документы Российско-Американской Компании. © А.Ю. Епатко, 2011