Напомню здѣсь, что передъ своимъ вступленіемъ въ должность Военнаго Министра въ 1909 году, В. А. Сухомлиновъ настоялъ у Государя на уничтоженіи самостоятельнаго Начальника Генеральнаго Штаба и на подчиненіи такового Военному Министру. Этимъ актомъ онъ бралъ на себя отвѣтственность за всю оперативную подготовку Россіи къ войнѣ, а, слѣдовательно, и за наши переговоры съ союзниками. Къ этому нужно также напомнить фактъ, на который я уже неоднократно указывалъ, — что ген. Сухомлиновъ, пребывая въ теченіе пяти лѣтъ (съ 1909 по 1914-й г.) на посту министра, перемѣнилъ 4-хъ Начальниковъ Ген. Штаба; это одно, казалось, обязывало бы его къ принятію непосредственнаго участія въ совѣщаніяхъ, подобно тому, какь это сдѣлалъ Жоффръ и, во всякомъ случаѣ, къ большему вниманію къ тому, что происходило на этихъ совѣщаніяхъ.

Не подлежитъ сомнѣнію, что В. А. Сухомлиновъ уклонялся отъ участія на совѣщаніяхъ изъ за нежеланія взваливать на себя отвѣтственность за принятыя тамъ рѣшенія. Насколько же легкомысленны были его личныя заявленія по основнымъ оперативнымъ вопросамъ, наиболѣе ярко свидѣтельствуютъ слѣдующія строчки изъ его собственныхъ воспоминаній¹). Лѣтомъ 1912 года ген. Сухомлинову пришлось во время отпуска побывать въ Парижѣ. Онъ обмѣнялся визитами съ ген. Жоффромъ, и вотъ какъ онъ самъ разсказываетъ про свою бесѣду съ нимъ — онъ пишетъ: ...«соотвѣтственно съ этимъ, межу нами было условлено, вести наступательную войну съ непремѣнной цѣлью побѣдить Германію. Русской Арміи въ виду этого ставилась задача: энергичнымъ наступленіемъ, по кратчайшему направленію на Берлинъ, — ослабить противника, притянувъ на себя побольше германскихъ силъ».

Читатель уже знаетъ, что наше стратегическое развертываніе по плану войны 1912 года не только не предназначало ни одной части войскъ для наступленія по кратчайшему операціонному направленію на Берлинъ (операціонная линія, ведущая отъ Варшавы черезъ Познань), но даже очищало отъ Русскихъ войскъ всю часть Польши, лежащую на лѣвомъ берегу Вислы. Такое обѣщаніе, данное полновластнымь Русскимъ военнымъ министромъ, вводило въ заблужденіе ген. Жоффра и могло только упрочить его убѣжденіе въ правильности составленнаго подъ его руководствомъ французскаго плана войны № 17.

Совѣщаніе 1912 года состоялось 13-го іюля въ Парижѣ. «Французы», пишетъ Заіончковскій²), «не могли еще успокоиться отъ перенесенія центра тяжести русской дислокаціи болѣе на востокъ и хотѣли запротоколировать обязательства Русской Арміи въ скорой имъ помощи... При такихъ условіяхъ Совѣщаніе пріобрѣтало особое значеніе и въ протоколѣ проглядываетъ нѣсколько специфическихъ чертъ»³).

Центръ тяжести Совѣщанія былъ сосредоточенъ на обсужденіи выполненія § 3-го Конвенціи.

Ген. Жоффръ настаивалъ на необходимости немедленнаго, сейчасъ же послѣ объявленія войны, единовременнаго перехода въ рѣшительное наступленіе противъ Германіи Французской и Русской Армій. Признавая, что политическая обстановка въ Италіи давала возможность оставить для охраны итальянской границы лишь нѣсколько резервныхъ дивизій, онъ заявилъ, что Франція направитъ противъ Германіи силы, превосходящія обѣщанныя § 3-имъ Конвенціи 1.300.000 чел.; онъ добавилъ при этомъ, что «благодаря принятымъ мѣрамъ по усовершенствованію рельсовой сѣти, черезъ годъ, т. е. въ 1913 году, быстрота сосредоточенія Французской Арміи превзойдетъ таковую Германской. Ген. Жоффръ показалъ карту, на которой былъ нанесенъ проектъ французскаго стратегическаго развертыванія.

1) Стр. 194.

²)   «Подготовка Россіи къ Міровой войнѣ въ международномъ отношеніи», стр. 251.

³)   Протоколъ помѣщенъ въ «Сборникѣ матеріаловъ», стр. 704-708; въ «Воспоминаніяхъ» же В. А. Сухомлинова, на стр. 207-210.