Наибольшее приращеніе приходилось на долю пѣхоты — 57% изъ числа добавляемыхъ, на долю артиллеріи — 27%, кавалеріи — 8%, техническихъ войскъ — 3%.

По сравненію съ прежней численностью арміи офицерскій составъ увеличивался на 28%, въ то время, какъ составъ нижнихъ чиновъ на 39%.

Объясняется это тѣмъ, что характерной особенностью большой программы 1914 г. являлось, какъ указываетъ ген. Заіончковскій^1),

«перенесение центра тяжести увеличенія арміи съ формированія новыхъ частей на увеличеніе штатовъ полевыхъ войскъ въ мирное время. Русскій Генеральный Штабъ мотивировалъ свои соображенія тѣмъ, что этотъ принципъ за послѣднее время принятъ государствами Западной Европы и тѣмъ, что участь современной войны опредѣляется результатами первыхъ столкновеній, успѣхъ которыхъ зависитъ отъ полевыхъ войскъ; при этомъ, весьма рѣшительнымъ факторомъ будутъ — качество и быстрота мобилизаціи упомянутыхъ войскъ²⁾».

 Вотъ тѣ статистическія данныя, на которыя ссылались составители программы.

«Германская пѣхота до 1913 г. содержалась по штатамъ — 70, 60 и 55 рядовъ въ ротѣ, имѣя по первому 211 бтл. и по двумъ  другимъ 436 бтл. По законопроекту 1913 г. полагалось имѣть два штата, въ 80 рядовъ 282 бтл. (42%) и въ 70 рядовъ 387 бтл. (58%), т. е. отношеніе въ пѣхотѣ штатовъ мирнаго времени къ военному составляло 70-61%».

«Во Франціи этотъ вопросъ обстоялъ хуже. Тамь имѣлись штаты въ 48-67-69 рядовъ, что составляло 45-64% военнаго времени».

«Въ Австріи было еще хуже. Штаты существовали въ 32-54 ряда, причемъ, послѣдніе были только въ 29 бтл. Замѣтное въ этомъ отношеніи улучшеніе намѣчалось къ 1917 году».

«Въ Россіи изъ 1252 бтл. — 372 бтл. (29%) содержалось въ усиленномъ составѣ — 100-80-68 рядовъ и 880 бтл. (71%) въ составѣ 60-48 рядовъ, т. е. въ этомъ отношеніи она занимала второе мѣсто».

Общая картина соотношенія полевой пѣхоты мирнаго времени къ военному представлялась въ слѣдующемъ видѣ³⁾:

Исходя изъ вышеприведенныхъ разсужденій, проектируемое приращеніе арміи предназначалось въ размѣрѣ двухъ третей на усиленіе штатовъ и только немного свыше трети на формированія новыхъ частей.

Несомнѣнно, что подобнымъ мѣропріятіемъ повышалось качество перволинейной арміи. Но характерно то, что составители «большой программы» стремились къ этому не путемъ значительнаго усиленія главнаго стержня арміи, а именно, увеличенія офицерства, а увеличенія солдатской массы; какъ мы видѣли выше, офицерскій составъ увеличивался лишь на 28%, въ то время, какъ солдатскій увеличивался на 39%. Я думаю, что здѣсь до нѣкоторой степени сказалась отсталость въ пониманіи строенія современной кадровой арміи. Я обосновываю свое предположеніе на томъ невѣрномъ объясненіи, которое давали составители плана усиленному составу Германской пѣхоты въ мирное время. Упускалась изъ виду главная причина — а именно — Германія имѣла въ мирное время въ рядахъ полевыхъ войскъ «скрытые кадры» для удвоенія и, даже, утроенія, въ случаѣ войны, своей Дѣйствующей Арміи.

А, между тѣмъ, какъ утверждаетъ ген. Заіончковскій⁴), въ нашей «большой программѣ», «ставка опредѣленно ставилась на молніеносную войну и на первый успѣхъ, который, естественно, дорого стоилъ бы полевой арміи и ее разстроилъ бы. О случаѣ затяжной войны, а намекъ на возможность таковой уже былъ во образѣ полуторогодовой Японской войны, — и необходимости длительнаго пополненія вооруженной силы, видимо, совсѣмъ не думали».

1) «Подготовка Россіи къ Міровой войнѣ» стр. 92.

2) Докладъ 18-го іюня 1913 г. № 251. Воен. Учен. Арх.„ д. № 186650; ссылка Заіончковскаго.

3) Заіончковскій, стр. 93.

4) Заіончковскій. Стр. 92, 93.