«Нельзя и въ этой приводимой въ докладѣ мысли», пишетъ ген. Заіончковскій2), «не отмѣтить извѣстной оригинальности и завидной послѣдовательности въ проведеніи идеи, которая доминировала въ мозгахъ автора. Эту идею можно было бы формулировать однимъ словомъ — осторожность — или, вѣрнѣе, — безопасность — во что бы то ни стало. Мы лучше будемъ медленно вытѣснять съ фронта австрійцевъ Ровненской и Проскуровской группой, чѣмъ рисковать, если это назвать рискомъ, сосредоточить лишнихъ два корпуса между Люблиномъ и Вислой, чтобы отрѣзать австрійцамъ путь отхода къ Кракову и возможность установленія связи съ германцами. Какъ то не вяжется идея длительнаго наступленія отъ Ровно и Проскурова съ основной мыслью автора скорѣе обезвредить австрійскую армію, для того, чтобы бить по частямъ подходящія германскія войска. И этими непослѣдовательностями, какъ замѣтилъ читатель, изобилуетъ докладъ Нач. Ген. Штаба».
Приводя вышеизложенное мнѣніе ген. Заіончковскаго, мы считаемъ нужнымъ добавить слѣдующее:
Излишняя осторожность, въ которой онъ упрекаетъ составителя разсматриваемаго доклада, проистекала изъ двухъ основныхъ причинъ:
1) Первой изъ таковыхъ являлось примѣненіе неправильнаго оперативнаго метода; исходить при своемъ рѣшеніи изъ гаданія за противника, а не изъ того, что хочешь сдѣлать, неминуемо приводитъ къ стратегически робкимъ рѣшеніямъ.
2) Вторую причину нужно искать въ томъ явленіи, на которое я указывалъ въ предыдущемъ очеркѣ. Наше Г. У. Г. Ш., вмѣсто того, чтобы пріобрѣсти, подобно Германскому Большому Генеральному Штабу, характеръ высшаго военно-ученаго учрежденія, приняло характеръ канцеляріи. занимающейся перепиской и отпиской по оперативнымъ вопросамъ. Это наложило печать узко-бюрократическаго отношенія къ такому живому дѣлу, какъ разработка плана войны и выразилась въ страхѣ передъ отвѣтственностью за неудачу, которая не могла быть переложена на плечи исполнителей.
Этимъ, по нашему мнѣнію, и объясняется тотъ, доходящій до крайности, страхъ за «безопасность» развертыванія, который являлся доминирующей идеей плана войны 1910 года. Шагъ за шагомъ, съ упорствомъ, достойнымъ лучшей участи, авторы плана 1910 года, понесшіе моральное пораженіе при составленіи плана 1912 г., стремились увести подготовку Россіи къ войнѣ изъ русла Милютинскихъ идей.
Для развертыванія противъ Австро-Венгріи, докладывалъ Нач. Ген. Штаба, мы располагаемъ войсками мирнаго времени — въ Варш. окр. 3½ див. полевыхъ и одной второочередной дивизіей (часть ХІV-го и весь ХІХ-й к-съ), а въ Кіев. окр. — 10½ пол. и 3 второочередными дивизіями (IX, X, XI, ХII и ХХІ-й к-са), всего 14 полевыхъ и 4 второочередныхъ дивизіи.
Изъ внутреннихъ округовъ могли быть подвезены: І-й к-съ изъ Петербургскаго, VІІ-й и 4-я стр. бр. изъ Одесскаго, V-й, ХIII-й, ХVII-й, ХХѴ-й и Грен. изъ Московскаго, ХVІ-й и ХХІV-й изъ Казанскаго и III-й Кавк. изъ Кавказскаго, всего 21½ полевыхъ дивизій. Сюда же могли быть направлены три второочередныхъ дивизіи изъ числа быстро изготовляющихся.
«Такимъ образомъ», заключаетъ ген. Заіончковскій2), «противъ 44-47 австрійскихъ дивизій мы могли развернуть 42½, нацѣливая къ тому же главный ударъ въ наименѣе опасномъ для противника направленіи. Трудно было разсчитывать при такихъ условіяхъ на нанесеніе, хотя бы и «пестрой» австрійской арміи, быстраго и рѣшительнаго удара. Приходилось искать новыхъ силъ, и Нач. Ген. Шт. ихъ нашелъ, во первыхъ, на Германскомъ фронтѣ и, во вторыхъ, на Румынскомъ. Съ перваго онъ предполагалъ снять, какъ только выяснится, что нѣмцы оставили меньше силъ, чѣмъ мы ожидаемъ, съ Средне-Нѣманскаго участка Гвард. корпусъ, а со второго ѴІІІ-й, т. е. принять мѣры, которыя напрашивались сами собой, при надлежащей оцѣнкѣ разныхъ участковъ театра. Сюда же авторъ рекомендовалъ направить и 7 запаздывавшихъ второочередныхъ дивизій, что совершенно не соотвѣтствовало необходимости быстраго развитія операціи, изъ-за чего онъ отказывался даже усилить важную для рѣшительности пораженія противника Люблинскую группу войскъ».
Всѣ эти мѣры давали намъ 53½ дивизій противъ 44-47 австрійскихъ, или перевѣсъ 9½ - 6½ дивизій, оканчивающихъ свое сосредоточеніе не ранѣе 41-го дня мобилизаціи.
Предположеніе о переброскѣ Гвард. и ІѴ-го корпусовъ съ Ср. Нѣмана въ составъ Ю.-З. фронта являлось отзвукомъ предложенія ген. Клюева3). Но принятіе идеи ген. Клюева требовало радикальнаго измѣненія и всего замысла первыхъ операцій. Ген. Клюевъ предлагалъ отказаться отъ рѣшительнаго наступленія въ Вост. Пруссію, вплоть до Вислы, и принять на С.-З. фронтѣ выжидательный (оборонительный) стратегическій образъ дѣйствій4). Какъ мы увидимъ дальше, этого сдѣлано не было. Поэтому, намѣченная переброска Гвард. и ІѴ-го корпусовъ носила характеръ своего рода оперативной отписки отъ назойливаго оппонента, пользующагося большимъ авторитетомъ среди высшаго командованія и на верхахъ нашего Генеральнаго Штаба.
1) Стр. 312.
2) Стр. 312.
3) Очеркъ «Дальнѣйшая разработка первоначальныхъ операцій по плану 1-го мая 1912 года; работа ген. Клюева», стр. 111.
4) См. стр. 111.