Военная операция есть двухсторонний акт, и в этом отношении при ее описании могут быть избраны два пути. Представляется, однако, целесообразным, чтобы всякая операция была описана с точки зрения наибольшего выявления ее поучительности. Вопрос этот не всегда получает одинаковое разрешение в смысле описания всякой операции с позиции победившей стороны. Разумеется, оценка военных действий не имеет в конечном итоге другого критерия, кроме их результата. Было бы нелепо оценивать военные действия лишь с точки зрения соблюдения в них установленных военной теорией правил: в этом случае действия многих побежденных сторон могли бы быть признаны превосходящими действия своих победителей. Однако военное дело не может быть оценено лишь с точки зрения чистой теории. «Теории присущ лишь логический путь, — говорит Шлихтинг, — но на войне дважды два не всегда равно четырем». В этом отношении результат военных действий, как их выполнение, является единственным критерием для их оценки с точки зрения военного искусства. Но при этом никогда не следует упускать из виду условий, в которых действуют стороны — и, главным образом, соотношение сил. Операция, проигранная благодаря значительному превосходству сил противника, в известных случаях несравненно более поучительна со стороны, потерпевшей поражение, чем со стороны победившей; блестящим примером этому является хотя бы проигранное германцами Марнское сражение. Действия первой германской армии Клука, унесшей с Марнского поля сражения лавры тактического победителя, представляют несравненно больший интерес, чем действия сражавшихся против нее армии генерала Монури, английской армии и левого фланга 5-й французской армии.
Если мы с этой точки зрения бросим беглый взгляд на соотношение сил сторон на Восточно-Прусском театре военных действий в начале войны 1914 года, то увидим, что одна германская армия в составе 4-х корпусов, одной кавалерийской дивизии и второочередных формирований силой до 3-х дивизий была противопоставлена двум русским армиям в составе 8-ми корпусов, двух стрелковых бригад и 8-ми с половиной кавалерийских дивизий — то есть уступала им в численности более чем в два раза.
Оценив затем так же бегло общую стратегическую обстановку, мы увидим, что, благодаря выступающему географическому очертанию Восточной Пруссии, — две русские армии, намного превосходящие германцев, наступая с востока (со стороны Немана) и с юга (со стороны Нарева), брали слабую германскую армию в клещи, грозя ей охватом обоих флангов. Эти выгодные условия, в каких находились русские армии, имеют настолько самодовлеющее стратегическое значение, что ни в коем случае не компенсируются более развитой сетью железных и грунтовых дорог в Восточной Пруссии и более совершенным оборудованием ее театра военных действий. Последнее, вдобавок, должно быть причислено не к оцениваемому нами здесь положению противостоящих армий, а к предусмотрительности прусского Генеральною штаба в мирное время.
Тем не менее, значительно уступая русской стороне по своей численности и стратегическому положению, германцы выходят победителями над обеими русскими армиями, доведя поражение одной из них до полного окружения и уничтожения. Поучительность действий победившей в столь тяжелых и опасных условиях стороны в этом случае огромна; она должна показать нам, как при невероятно трудных стратегических условиях организуется и достигается решительная победа над численно превосходящим противником. Является несомненным, что операция 8-й германской армии против 2-й русской должна быть, в целях выявления наибольшей поучительности, описана с германской стороны с возможной полнотой. Этот путь и избран нами в дальнейшем изложении. Трудно признать, чтобы он был более легким в отношении имеющегося материала.
Русские источники об операциях 2-й армии в августе 1914 года, правда, бедны и неполны; ограничиваясь, в сущности, лишь очерком Циховича и брошюрой А. Вацетиса, заключающей в себе одно сухое изложение голых фактов, они далеко не удовлетворяют требованиям критического военно-исторического исследования.
Германские источники в количественном отношении не оставляют желать большего: Танненберг освещается и воспевается в неисчислимом множестве описаний. Но оценка и использование этих описаний требуют большой осторожности. Германский шовинизм столь силен, что даже в самых строгих, с академической точки зрения, научных трудах мы встречаемся с пристрастностью, простором фантазии и самовосхвалением, от которых жестоко страдает объективное изложение событий.
Достаточно указать хотя бы на то, что множество легенд, сложившихся в представлении населения Пруссии и повествующих о беспримерной хитрости германских войск, завлекших якобы русские корпуса в болота и озера, где последние и погибли, нашли свое отображение во многих военных исследованиях. В 1914 году многие подобные рассказы германских офицеров и солдат, участвовавших в операции и передававших о ней легенды, через несколько дней под видом достоверной истины появлялись в газетах или журналах — и в том или другом виде нашли свое отражение в большинстве германских полуофициальных источников.
Требуется много труда и тщательного изучения для того, чтобы отделить в германских источниках все объективно ценное и правдивое, критически выяснив всю действительную поучительность Восточно-Прусской операции.
Наиболее полным и авторитетным германским источником является официальное издание истории мировой войны — «Reichsarchiv Der Weltkrieg». Объективное изложение фактов, выявленных по архивным материалам, делает этот труд основным источником.
Далее заслуживают внимания следующие работы:
• Ludendorff — «Meine Kriegserinnerungen»1;
• Francois — «Marneschlacht und Tannenberg»;
• von Morgen — «Meiner Truppen Heldenkampfe»;
• Oberst Frantz — «Der Grosse Krieg 1914».
1 Имеется в русском переводе. (Прим. авт.)